Лек произвел скверное впечатление. Хитрое, лисье лицо, глаза бегают по сторонам. Приторен, но одновременно часто принимает нахальный тон.
Кассир И. П. Сеславин — беспорядочный, любящий выпить человек. Не особенно зловредный, но и мало дельный.
Мой ближайший помощник В. Д. Тагунов — хитрый и окающий муромский мещанин. Старается со всеми ладить и при этом извлекать выгоды из своего служебного положения.
Остальные чиновники, почти все местные уроженцы, — в большинстве народ малосимпатичный, доверия не внушавший. Некоторые прямо отвратительны, например, бухгалтерский чиновник Смыслов. Некультурные; лучше остальных только Гофман и два инспектора мелкого кредита.
Грустная обстановка! Куда же меня забросила судьба и за что? Какая-то смрадная лужа.
К тому же и положение контролера в Государственном банке было глубоко ненормальное. С одной стороны, как ближайший заместитель управляющего, он должен был все контролировать и обязан был протестовать, если что-либо было не так. С другой — он всецело зависел от отзывов о нем управляющего, который имел право негласно свести с ним любые счеты, если контролер имел смелость выявлять свое лицо и самостоятельное мнение.
Начало службы
Поместившись в полуподвальной квартире, я тотчас же заявил и Восленскому, и Леку мою просьбу об освобождении квартиры контролера. Оба ответили неопределенным мычанием. Между тем от жизни в сыром помещении у меня стала резко проявляться кавказская малярия. Я стал настаивать на уходе Лека из моей квартиры и назначил ему ультимативно недельный срок.
Неделя прошла без последствий. Спрашиваю Лека:
— Что же вы не уходите? Ведь неделя прошла.
— Но ведь это вы назначили неделю, а не я! А я вам вовсе не обещал, что за это время уйду.
— Когда же вы думаете переходить?
— Этого я еще не знаю!
Его наглый тон меня взорвал. Заявляю решительным тоном Восленскому:
— Если в течение трех дней Лек не освободит мою квартиру, я протелеграфирую управляющему Государственным банком с просьбой о вмешательстве в это дело.
Оба они струсили и засуетились. Лек стал любезно-слащавым, а через три дня квартира была свободна.
Восленский уехал в двухмесячный отпуск. Так как я был еще совсем новый человек, то вместо меня управлять банком во время отпуска Восленского командировали управляющего Рыбинским отделением банка Александра Ивановича Цакони. Он оказался глубоко порядочным человеком и джентльменом. За эти два месяца у нас завязались сохранившиеся на всю жизнь добрые отношения. Он мне много помог товарищескими советами и в служебном отношении. Попытки Лека распоряжаться, как при Восленском, встретили решительный отпор Цакони, и Лек должен был притаиться.
