МШ. А вы ‒ русский мальчик? И отчего вы, русский мальчик, ходите без штанов?
МБШ. Но прежде скажи, отчего ты так скучно говоришь? Мямлишь, слюнями давишься. А у нас за такой разговор камень на шею да в воду. У нас по всей земле такой приказ: разговор чтоб веселый был!
МШ (испуганно). Допустим, что я говорю скучно, но неужели это такое преступление, чтоб за него справедливо было лишить человека жизни?
МБШ. «Справедливо»! Эк куда хватил! Нужно, тебе говорят; нужно, потому что такое правило есть.
У нас, брат, без правила ни на шаг. Скучно тебе ‒ правило; весело ‒ опять правило. Сел ‒ правило, встал ‒ правило. И в конце всякого правила или поронцы, или в холодную. Вот и я без штанов, по правилу, хожу.
МШ. Мне в штанах очень хорошо. И если б моим добрым родителям угодно было лишить меня этого одеяния, то я не иначе понял бы эту меру, как в виде справедливого возмездия за мое неодобрительное поведение.
МБШ. Дались тебе эти родители! «Добрая матушка», «почтеннейший батюшка» ‒ к чему ты эту канитель завел!
МШ. (Плачет.)
МБШ. Завыл, немчура! Ты лучше скажи, отчего у вас такие хлеба родятся? Ехал я давеча в луже по дороге ‒ смотрю, везде песок да торфик, а все-таки на полях страсть какие суслоны наворочены!
МШ. Я думаю, это оттого, что нам никто не препятствует быть трудолюбивыми. Было время, когда и в нашем прекрасном отечестве все жители состояли как бы под следствием и судом, когда воздух был насыщен сквернословием и когда всюду, где бы ни показался обыватель, навстречу ему несся один неумолимый окрик: куда лезешь? не твое дело! Земля обрабатывалась небрежно и давала скудную жатву, а немецкие мальчики ходили без штанов.
МБШ (тронутый). Это, брат, правда твоя, что мало хорошего всю жизнь из-под суда не выходить.
Лучше, чем похабничать-то, ты мне вот что скажи: правда ли, что у вас яблоки и вишенье по дорогам растут и прохожие не рвут их?
МШ (изумленно). Но кто же имеет право сорвать вещь, которая не принадлежит ему в собственность?!
МБШ. Ну, у нас, брат, не так. У нас бы не только яблоки съели, а и ветки-то бы все обломали!
МШ. Должно быть, недостаточно воспитание, которое вам дают!
МБШ. А ты мне вот еще что скажи: слыхал я, что начальство здешнее вас, мужиков, никогда скверными словами не ругает ‒ неужто это правда?
МШ. Но это было уж так давно, что и старики теперь ничего подобного не запомнят.
МБШ. А нас, брат, так и сейчас походя ругают. Исправник ругается, становой ругается, посредник ругается, старшина ругается, староста ругается, а нынче еще урядников ругаться наняли.
