Но в этом приличных размеров бочонке меда нашлась и причитающаяся по закону ложка дёгтя – я, как один-единственный курсант на борту десантного корабля не только частенько стоял вахты наравне с экипажем в качестве дублера мичманов и офицеров, но с самого отплытия стал бессменным «дежурным велосипедом» – порученцем всего комсостава «Ямала» разом. А во время, свободное от собственно практики, поступал в безраздельное распоряжение боцмана корабля, мичмана Борейко, который был только рад помощнику, способному выполнять задания и работы несколько сложнее, чем большинство матросов срочной службы.
Так что с утра я стажировался во всех боевых частях корабля по очереди – на мостике, в штурманской или в машинном отделении, попутно выполняя кучу поручений от офицеров, а во второй половине дня, если не заступал на вахту, то боцманской волей возился с электрикой, слесарил, а порой и занимался самой распространенной и бесконечной на флоте черновой работой – очисткой от ржавчины и покраской. Ведь построенному в 1988 году кораблю было почти тридцать лет, а он был железный и ходил по морю, которое суть есть вездесущий и агрессивный соляной раствор.
Постучав в дверь каюты старпома и дождавшись одобрительного ворчания изнутри, я толкнул от себя ручку, привычно прикладывая правую ладонь к уху:
– Товарищ капитан третьего ранга, курсант…
– Вольно, гардемарин, отставить доклад, – и плотный, усатый кап-три в форменной кремовой рубашке без галстука, прямо с порога сунул мне в руки солидную пачку журналов. – Слушай боевую задачу: с синих все переписать в зеленые – и чтоб без помарок и не как курица лапой. Я, если что, буду на мостике, там с метеосводкой дурь какая-то творится – северное сияние они увидели, наркоманы… Вопросы есть? Вопросов нет. Выполнять!
– Есть! – Ответил я уже закрывшейся перед носом двери. Э-хе-хе, горек ты, хлеб писаря… Но даже «припашка» у старпома в виде заполнения от руки и разборчивым почерком бесконечных бланков и журналов, не могла испортить мне настроения. Сам по себе поход на боевом корабле через четыре южных моря и ощущение причастности к событиям в Сирии сторицей окупали любые хлопоты и тяготы.
Прежде чем засесть за работу, я выглянул наружу, осматривая окончательно потемневшее небо, слегка затягиваемое набегающими с юга облаками. Море шло крупной зыбью, никаких аномалий замечено не было, но прямо по курсу, почти у самого горизонта, действительно отсвечивали какие-то неясные всполохи. Но это мог быть и обычный грозовой фронт, идущий со стороны Египта, а не какое-то северное сияние, крайне маловероятное в этих широтах. Хотя посмотреть было бы интересно, конечно…
