– Этот поезд взрастил некоторых выдающихся персонажей мировой истории, – начал он свою лекцию. – Деятелей искусства. Учёных. Философов. Авантюристов. Даже политиков. Во всех областях понемногу. – Замолчав, он посмотрел на Флинн в упор. – Неужели тебе не хочется выяснить, не одна ли ты из них?
– У меня нет билета… – растерянно повторила Флинн.
– Да-да, конечно, тебе страшно, это естественно, – Даниэль продолжил лекцию. – Но сама фамилия уже предназначает тебя для великих свершений. Нахтигаль. У нас был кое-кто с такой же фамилией, как у тебя.
Флинн вскинула голову.
– С такой же фамилией?! – воскликнула она. – Правда?!
Значит, так и есть! Йонте оставил-таки следы своего пребывания здесь. Флинн просто нужно было спросить об этом Даниэля.
Даниэль пристально взглянул на неё:
– Лучше всего будет представить вас друг другу. Поверь мне, это классная личность.
Сердце у Флинн чуть не выскочило из груди. «Мне никакая вера не нужна, я и так знаю!»
Они добрались до последнего спального вагона. Посередине Даниэль остановился и стал быстро пробегать взглядом бесчисленные крошечные чёрно-белые фотографии на стенах. Они были вставлены в золотые и серебряные рамки с маленькими именными табличками по нижнему краю и занимали всё свободное пространство не только между окнами, но и до самого пола под ними и на потолке у них над головами.
– Здесь фотографии большинства выпускников, – сказал он.
Флинн растерянно озиралась. Какое ей дело до выпускников? Йонте сейчас пятнадцать. Но в коридоре, кроме них, никого не было.
– Где он?! – воскликнула она, задыхаясь от волнения.
Едва она договорила, как со стороны фотографий раздалось какое-то потрескивание. Подобно буквам на многочисленных оконных рамах тёмные буковки на рамках фотографий, придя в движение, образовывали новые слова. Имя «Мария Кюри» превратилось в «жажду познания», «Флоренс Найтингейл»[9] – в «озарение», а «Эммелин Панкхёрст»[10] – в «самоопределение».
– Он? – спросил Даниэль, не обращая никакого внимания на потрескивающие рамочки. – Вот что я тебе скажу: если в спальном вагоне мальчишек ты спросишь у Джека Лондона[11], стоит ли тебе в жизни чем-нибудь рискнуть, буквы образуют слова «жажда приключений».
Флинн не понимала, почему в его голосе слышался упрёк.
– Но это же здорово! – неопределённо сказала она.
– Да, но если ты спросишь его, любит ли он пукать в ванной, образуются те же слова. – Даниэль со вздохом провёл рукой по волосам. – Фотографии выпускниц мне нравятся больше. – Он показал на фотографию с надписью «озарение». – Вот ещё одна Нахтигаль.
