Старинный паровоз, кажется, не вызывал интереса ни у кого из проходящих мимо людей – даже когда мадам Флорет по одному выкликала имена учеников и отмечала их в списке.
– Херонимо Маррар из второго вагона рассказывал, что здесь в зале ожидания живут рептилии, – нерешительно сказала Пегс. – А ещё он сказал, что на вокзале в Честерфилде есть горшки, набитые золотом, а в Венеции – русалки. Я проверила в своём «Атласе для любознательных путешественников». – Вздохнув, она заключила: – И правда живут.
Глаза Касима заблестели, и он отвёл взгляд от окна:
– Что за рептилии?
Пегс ответила не сразу. Понаблюдав за молодой семьёй с собакой, которые садились в поезд напротив, она наконец сказала:
– Понятия не имею. Но всё-таки ужасно хочется пойти туда и взглянуть. Так несправедливо, что она сможет увидеть, а мы нет. – Она кивнула на перрон.
Прямо под окном кухни стояла Гарабина. Когда все остальные ученики ушли, к ней подошла мадам Флорет и спросила:
– Что вам ещё нужно?
Гарабина ответила что-то похожее на «больший бюджет». И прозвучало это скорее не приветливо, а требовательно.
Флинн быстро взглянула на Пегс и Касима.
– Багет? – одними губами спросила Пегс. – Это она про французский хлеб с хрустящей корочкой?
– Бюджет, – поправила её Флинн и перевела: – Она говорит про деньги. Хочет, чтобы ей дали больше.
Лицо Пегс приняло удивлённое выражение.
Они приникли ухом к толстому оконному стеклу. Несколько раз оглянувшись по сторонам, мадам Флорет прошипела:
– Вам известно, что школа не выделяет деньги на то, что однозначно нарушает её законы.
Касим и Пегс мгновенно подняли головы. Вид у них был обеспокоенный.
– Так в этом же заинтересована вовсе не школа, – отрезала Гарабина, протягивая руку.
Мадам Флорет несколько секунд поколебалась, а затем вытащила из кармана брючного костюма две зелёные купюры и сунула их в протянутую руку Гарабины. – Это и на ту дополнительную работу, за которую вы берётесь, – сказала она.
Флинн не верила своим глазам.
Гарабина, высоко подняв брови, взглянула на кондукторшу.
– А за риск? – спросила она, не убирая руки.
На перрон слетелись вороны, словно, увидев её вытянутую руку, решили, что она собирается их кормить. Гарабина, взвизгнув, попыталась отогнать птиц, и они с карканьем опустились на информационные табло и крышу Всемирного экспресса.
Мадам Флорет сочла, что это уже слишком:
– Идите, Гарабина! И спрячьте деньги, пока Даниэль не увидел.
– Даниэль всё видит – и ничего не замечает, – возразила Гарабина, сложила купюры и засунула их в карман брюк так небрежно, что Флинн от ярости стало плохо. Как же можно относиться к такой куче денег как к чему-то само собой разумеющемуся?!
