Он также знал, что никогда вот так как машина не умрет. Окончательно и бесповоротно. Именно это и позволило ему выжить. Его человеческому Я.
Он помнил лишь при пробуждении из киберсна и заморозки странные обрывки своей прошлой некой жизни. Потом снова случилось это во сне, когда он просто отключился и впал в обычный кибернетический сон.
Там ему грезилась некая Эвелина и Скайнет-1. Он во сне почему-то называл ее мамой. Он при пробуждении увидел, правда, обрывками Сибирскую тайгу. Сосны и березы. Снова увидел настоящего своего отца Егорова Дмитрия и брата Ивана. Увидел опять Советских военных. Вспомнил некоего снова майора Виктора Кравцова. Полковника Петра Остапенко. Ракетный в Сибирской тайге бункер. И знакомых ему когда-то мальчишек из группы ДОТ70724.
Этого он ранее вообще не видел. Но толи ледяной холод криогенной камеры саркофага повлиял на него. Толи это долго пряталось в нем, где-то глубоко от устранения и стирания специальными программами очистки памяти машины. Толи давление 100тонного гидравлического пресса, под которым он погиб когда-то и сама гибель стали причиной этих обрывочных далеких воспоминаний.
Он неожиданно для себя вдруг вспомнил некую Светлану Лескову. С которой, у него когда-то была первая любовь в неком ракетном бункере полковника Глеба Гаврилова. И даже как она предала его потом. Тот вспомнил бой за НК-танк и Т-800 Василия Смирнова, что пленил его и принес на себе в бункер к Скайнет-1. И как тот погиб вместе с Юлией. Они попали в засаду лесных партизан ракетчиков там, в Сибири и погибли оба. И в этом виновата Эвелина и Верта. Скайнет-1. Его новая усыновившая мама. Она создала то, что теперь называется человеком и машиной.
Он так и не мог понять, зачем они это все сделали. Но это был необходимый шаг к его превращению в то, кем он был сейчас.
Он вспомнил свой плен. Вспомнил Верту и Эвелину. Они постоянно были с ним рядом. И Эвелина постоянно называла Алексея своим сыном. Она протянула к нему свои женские руки и улыбнулась ему.
— Мама — робот произнес громко по-русски и по-человечески в киберсне и проснулся. По жидкометаллическому лицу, покрытому плотью и живой человеческой кожей щекам Алексея, текли снова полиморфные слезы.
Он вспомнил, как его отверг родной отец и как он стоял перед могилой своей давно умершей земной матери на коленях и вот также плакал. Потом погоню, и боль от ожогов плазмы на своем первом робота Т-888 теле. И как его рвали натасканные на киборгов собаки ракетчиков. И как за ним прилетела сама Верта посланная Эвелиной. И отлет за океан на другую базу в бункер Шатата Колорадо.
