А что это я здесь делаю? Путь журналиста | страница 15
Я осознал великую роль этого места не только сейчас, после того как покинул Бруклин; я понимал это и в те годы. Любой, кто вырос в Бенсонхерсте, скажет, что это были лучшие годы его жизни. Никто не переезжал, никто не разводился, а друзья оставались друзьями навсегда. Даже через пятьдесят лет, встретив кого-нибудь, с кем поддерживал шапочное знакомство в старших классах, вы через пять минут становитесь самыми задушевными приятелями. Не исключено, что такое можно сказать и о других местах. Мне не с чем сравнивать, потому что мне не пришлось расти где-то еще. Но Марио Куомо как-то сказал мне: «О Бенсонхерсте слышали все. Я знать не знаю, что это такое, я вырос в Квинсе. У меня была куча друзей и прекрасное детство, но там, где вырос ты, было что-то особенное. Даже в Квинсе об этом слышали».
Стоит завернуть за угол Восемьдесят шестой и Бэй-парквей, и все ваши друзья тут же обретают прозвища.
Был у нас Чернилка Каплан, который сказал учителю, что скорее выпьет чернила, которые стоят у него на парте, чем признается в какой-то шалости. Он ходил с синими зубами полгода… а потом стал стоматологом.
Еще был А-Бэ Горовиц. Когда при нем о чем-то рассказывали, он вечно переспрашивал: «А?» – как будто не слышал. И ему обязательно отвечали: «Бэ». Так и родилось прозвище А-Бэ.
Джо Беллена прозвали Джо Куст. По какой причине – не знаю. Сколько я его помню, он всегда был Джо Куст.
Меня звали Рупором, потому что мой рот никогда не закрывался. А моего лучшего друга Герба Коэна – Делягой Герби. Он постоянно втягивал всех в неприятности, а потом вытаскивал оттуда. Нас с ним сразу потянуло друг к другу. Я обожал всякого рода дурное влияние. А Герб был как раз таким.
Мы познакомились в старшей школе № 128, когда нам вручили знаки «стоп» и поставили регулировать дорожное движение перед школой. «Давай ты разрешишь проезд со своей стороны, а я – со своей», – предложил Герб. Мы направили машины точно лоб в лоб друг другу и создали пробку, которая растянулась на несколько кварталов.
Нас вызвали к директору… вместе с матерями. Это был не единственный раз, когда мою мать вызывали к нему в кабинет. Но по крайней мере на этот раз ей повезло: она подружились с мамой Герба.
Историй о Герби можно набрать миллион. Но круче всех, несомненно, история со Швабриком. Мы тогда учились в девятом классе. По нью-йоркской системе образования девятый класс был выпускным в этой ступени. На следующий год мы переходили в высшую школу Лафайета.