— Подпоёшь? Это легко.
Улыбнулась, недобро глянув на короткую юбку девушки, и затянула: «Ине ма тОв у ма нАим… Как хорошо, как приятно жить братьям вместе!»
«Приехали, сейчас начнётся», — думала Вика, нелепо раскрывая рот под известную мелодию и шифрованные слова. Пассажиры такси затянули развесёлую дорожную, на сегодняшний день предписанную.
Пел кипастый водитель, пел аккуратный, интеллигентного вида дядечка, пел пузатый и засаленный во втором ряду, пел худой кадыкастый у окна, пел мужик в чёрном коротком пальто на задней скамейке. Даже эфиоп запел и захлопал в ладоши. Не пел только спящий богатырским сном в дальнем углу, ну и Вика. «Ине ма тов, ине ма тов ла ла ла». У Вики выходило: «ла ла ла бли-и-ин, щас начнётся, щас начнётся, почему я забыла наушники дома-а-а-а-а!» Когда последние «ла ла ла» отгремели, пожилая женщина подобрала юбки, резким мужицким движением подвинула жопу на край сиденья, раздвинув при этом для лучшего упора ноги, и, кивнув в сторону Вики, хлопнула водителя по плечу:
— Нет, ну понаехало, а?
Внук тряхнул пейсами в знак согласия с бабушкой. Водитель глянул на Вику и протянул всеобъемлюще: «да-а-а».
И началось: «Израиль и так маленький, на всех гоев не хватит; если уж приехал, то будь добр; я всё понимаю, но и своим не хватает; куда смотрит премьер-министр? Подумай о своих будущих детях; рай на земле; мессия постыдится заглянуть; в чужой монастырь; вали в свою Россию; все русские бляди; врачей на мыло; дипломы куплены; водка; ассимиляция; экзистенциализм».
При всём этом разгроме только водитель испытывал некоторые угрызения совести. Он изредка поглядывал на девушку через зеркало и всё свое участие ограничил междометиями и двусмысленными выражениями вроде: «С Божией помощью» и «кибенимат»*. Обернувшись к интеллигентному дяденьке, Вика пискнула было про сионизм и израильское гражданство. Дяденька хмыкнул и сделал передачу пузатому-засаленному. «Ты же могла поехать в Америку, например?» — принял мысль пузатый. «При чём здесь Америка?» — «А при том, — облокотившись на мощные, по-мужски расставленные колени, вещал религиозный оплот государства женского полу, — при том, что в Америке ты бы принесла больше пользы своему сионизму. Вы, гои, приезжаете сюда и думаете, что, платя налоги и рожая солдат, помогаете развитию государства. Но ваши солдаты отказываются служить, дети не хотят молиться, мужчины женятся на вас и забывают дорогу в синагогу, а страна заполняется полукровками, которые за пределы Тель-Авива не выезжают. Почему ты не перешла в иудаизм? Почему не соблюдаешь традиции? Потому что тебе насрать. Ты как заразная болезнь, поэтому сиди и слушай, может, такой позор заставит тебя хоть с места сдвинуться!»
