— Да, не помешало бы. Покормим. Давай все же начнем с кофе. Тебе налить?
И вот мы пили кофе с клубничным печеньем, которое я случайно нашел в шкафчике над раковиной, и болтали. Все было так буднично и привычно, как будто повторялось уже миллион раз. И я мечтал, что это будет продолжаться вечно. Мы как раз обсуждали Дарьин график работы в тот день, как вдруг она переменила тему и сказала совсем другим тоном:
— Мне хочется посмотреть. Увидеть, как он ест. Ты можешь проделать глазок в двери?
Я обрадовался такому повороту разговора, хотя понимал, что из-за дырки придется распрощаться с задатком за квартиру. Ну и черт с ним, мне сама идея — наблюдать за этим, Котом то есть — понравилась: тогда он уже не будет казаться таким загадочным и недоступным. В конце концов ведь придется поближе с ним познакомиться, дать ему имя, приручить. Даже, может быть, выводить на улицу на поводке. У меня в голове сразу промелькнула картинка, как я не спеша прогуливаюсь по тротуару, рядом со мной зверюга с когтями, все внимание на нас и качки со своими ротвейлерами и доберманами разбегаются в ужасе. Я выудил из-под раковины дрель и просверлил аккуратную дырочку, не больше двух сантиметров в диаметре, в двери, ведущей в спальню. Дарья сразу же прильнула к ней глазом.
— Ну?!
— Бедняжка, шагает из угла в угол, как зверь в зоопарке.
Она уступила мне место и вцепилась в мою руку, а я стал разглядывать Кота. Он плавно передвигался от одной стены к другой и неотрывно смотрел на дверь своими ярко-желтыми глазами. Было видно, как мышцы ходят волнами под серовато-коричневой шкурой с еле заметными пятнами. Я увидел рассыпанный по полу песок и мелкие бесформенные куски — все, что осталось от синего пластмассового тазика, — и задал себе вопрос: куда Кот гадит, если нет под рукой тазика?
— Он перевернул поддон с песком.
— Вижу, — Дарья не отпускала мою руку.
— Он его разгрыз на мелкие куски.
— Металлический не сумел бы. Надо купить металлический, наподобие корыта или вроде того.
Я оторвался от двери и повернулся к Дарье:
— А песок менять как прикажешь? Придется же менять?
— Он привыкнет, — глаза ее блестели. — Он всего-навсего большой котенок, — и, обращаясь к Коту, сладким голосом: — Правда же, киска?
Затем она пошла к холодильнику и вытащила оттуда стейк граммов на семьсот, не меньше.
— Надевай перчатку, — велела она. — Я придержу дверь, пока ты его кормишь.
— А как же кровь? Кровь на ковер не попадет?
Перчатка пахла глицерином и сверху донизу была вся в надрывах и прокусах. Сидела она на моей руке как влитая.
