— Правильно, Толя! — одобрила Клавдия Васильевна. — Надо воспитывать в себе бесстрашие. Надо не бояться трудностей. Садись. Федя, что ты хочешь сказать?
— Я хочу научиться любить своё дело, свою работу, — проговорил Фёдор.
— Верно. Это очень важно. Ну, еще кто? Подожди, Федя, ты только что говорил. Скажи-ка ты, Костя.
Костя встал, с трудом собираясь с мыслями. Он занимался тем, что привязывал косицу Лёли к спинке парты, и не успел ещё подобрать ответа.
— Я хочу быть… — начал он, — я хочу быть, Клавдия Васильевна… А какой вопрос?
— Такой и есть: кем ты хочешь быть.
— Я хочу быть всё время весёлым.
Класс снова засмеялся.
— Это хорошо, — сказала Клавдия Васильевна. — Конечно, надо быть жизнерадостным и весёлым. И ты ещё забыл добавить — вежливым.
— И вежливым, — с готовностью повторил Коська.
— Поэтому отвяжи косу Лёли и извинись перед ней.
Костя с хмурым видом развязал узел банта и сказал: «Извиняюсь».
— Спасибо, — ответила Лёля, хватаясь за косы.
— Надо отвечать не «спасибо», «пожалуйста», — поправила её Клавдия Васильевна.
— Пожалуйста, — поправилась девочка.
— Вот обожди, домой пойдём, я тебе покажу «пожалуйста», — тихо посулил ей Коська.
— Ну, ребята, кто ещё назовёт одну, очень важную черту характера советского человека? — спросила учительница.
Класс озадаченно молчал.
Клавдия Васильевна взглянула на Петю и достала из портфеля газету.
— Много лет тому назад, — начала она, — в тысяча девятьсот двенадцатом году, вожди нашей партии Ленин и Сталин начали выпускать газету «Правда», в которой говорилось о том, как добиться на земле счастья. Много раз царское правительство хотело уничтожить эту газету, закрывало её, но она снова начинала выходить под другим названием. Закроют «Правду» — начнёт выходить «Путь правды». Закроют «Путь правды» — начинала выходить «Трудовая правда». Ленин и Сталин меняли название газеты, но одно слово всегда оставалось в этом названии. Очевидно, учители народа придавали этому слову очень большое значение… Но мы отвлеклись. Кто же назовёт ещё одну, очень важную черту советского человека?
Целый лес рук поднялся над партами. Только Петя сидел, опустив глаза.
— Подожди, Федя, — сказала учительница. — Петя, а ты разве не знаешь?
— Не знаю, — хмуро ответил он.
— А ты подумай.
— Чего же думать, если не знаю.
Учительница развернула газету:
— Ты видишь название, Петя?
— Ну, вижу.
— Какое?
— Ну, «Правда».
— Так какую же черту советского человека мы не назвали?
— Надо правду говорить, — громко подсказал Коська.
