Белый обелиск взметнулся в синее небо. Оркестр играл государственный гимн. У вечного огня стояли в почетном карауле солдаты. Молча плакали старые женщины… Огромные фотографии погибших воинов смотрели из глубины вечности на печальные лица собравшихся.
А вот и несколько пустых рам, в которые вместо фотографий вставлен лист белой бумаги с фамилией. Из динамиков зазвучал на всю площадь взволнованный голос:
— Товарищи! На площадь входит шестнадцатый морской батальон, освободивший Мариновку от фашистской оккупации!
Оркестр заиграл марш морской пехоты, и на площадь вышли двенадцать человек, выстроившиеся в колонну. Раздалась команда, и колонна остановилась у обелиска.
Застыл в карауле Александр. Люди по одному и группами подходили к обелиску, укладывали на гранит цветы… Александр бросил взгляд на фотографии. Вот Коля Братченко. Вот Федя Климов с его лукавой улыбкой. Вот Семенихин… Совсем молодые!
И вдруг Александр увидел в толпе сына. Он стоял как никогда задумчивый и серьезный. Вот он поднял голову и встретился глазами с внимательным и суровым взглядом отца. На лице его мелькнула едва уловимая улыбка — знак примирения и просьба о прощении. Она проникла в самую душу Александра. Взгляд его потеплел, и он улыбнулся сыну.
Вечерело. Ветер гонял по небу свинцовые облака.
Александр и Розмари шли по пустынной площади, остановились у обелиска.
— Вот! Читайте! — Александр провел пальцем по граниту.
Розмари наклонилась и тут же выпрямилась, с изумлением глядя на Александра:
— Но ведь это ошибка.
— Не столь уж большая ошибка. Наклонись я тогда чуть-чуть влево, всего на четыре миллиметра, в этой надписи все было бы верно.
— Но ведь вы живой! Почему же не убрали эту надпись?
— Уберут. Это уже решено. Завтра же уберут.
Александр присел у вечного огня. Подошла Розмари, протянула к огню руки. Усилившийся ветер стелил пламя по земле.
— Пойдет дождь, — сказал Александр. — Я подвезу вас.
Розмари упрямо покачала головой:
— Нет, машиной будет слишком быстро.
За большими окнами ресторана был виден длинный стол, за которым сидели бывшие фронтовики. Они пели.
Александр и Розмари остановились у окон.
— Это мои фронтовые друзья, — сказал Александр.
Розмари прислушалась.
— Какая странная песня, грустная, и в то же время мужественная.
— Это песня нашего морского батальона. Ее автор Женя Горелов. Все говорили, что из него выйдет большой композитор.
Едва они отошли от ресторана, как разразился дождь. Александр снял пиджак, набросил его на голову и половиной прикрыл Розмари.
