Вот и сейчас была такая погода, которая совершенно не добавляла настроения. А оно у Киры со вчерашнего дня на нуле. Не следовало ей отказывать Соломии Марковне. Возможно, она и вправду могла чем-то помочь Тане. Отвлечь как-то, заговорить… А она просто отмахнулась от человека и его проблем, потому что как-то незаметно настало время, когда любая лишняя информация стала вызывать душевную аллергию. А это нехорошо. Ведь самой порой так хотелось с кем-то поговорить, к кому-то прислониться, задержать в своей ладони чью-то руку подольше. Хотелось банального человеческого участия. Зря она отказалась помочь. Зря! И Соломия Марковна, наверное, теперь о ней не самого лучшего мнения. И, вроде, плевать на это, но что-то гложет и царапает душу. Значит, не совсем очерствела.
Еще немного помаявшись, девушка вышла из своей комнаты, заглянула зачем-то в гостиную. Кирилл читал книгу, полулёжа на диване. И не то, чтобы ей не хотелось по привычке отчитаться, куда она собралась. Вся соль была в том, что это было бы совершенно лишним. Они просто два незнакомца, живущие в одной квартире. А разве люди отчитываются посторонним о своих планах? Нет… Кира тихонько прикрыла дверь и направилась исправлять свои ошибки, в надежде, что ещё не слишком поздно. Нерешительно постучала, справедливо рассудив, что если дети спят, то дверной звонок может их потревожить. Дверь открыла незнакомая рыжая девочка. Кира растерялась.
— Привет, — неуверенно протянула она. — А я соседка Тани, — добавила зачем-то.
— Здравствуйте, — вежливо кивнула девочка. — Проходите. Таня уехала на тренировку. А я приглядываю за близнецами.
От такой новости шагнувшая за порог Кира нерешительно замерла у двери.
— Да вы проходите! Будем знакомиться. Я тоже ваша соседка. Ариадна Измайлова. Четырнадцати лет.
Кира улыбнулась, несколько удивленная витиеватостью Аришиной речи.
— Кира Герр. Двадцати восьми лет. А если точнее, то — зим.
— Значит, зимняя вы у нас?
— Угу.
— А так и не скажешь. Внешность у вас тёплая, как будто осенняя.
— Да разве же осень тёплая? — в который раз изумилась Кира.
— А разве нет? — широко распахнула глаза Ариадна. — Все оттенки осени такие. Золото тополей, багрянец клёнов и рыжина каштанов. А ещё оранжевые гроздья рябины, охровые тыквы, ярко-желтые дыни и янтарные спелые груши…
— И серый мокрый асфальт… — запротестовала Кира, привнося в жизнеутверждающий монолог девочки нотку сварливого пессимизма.
— … покрытый пятнами луж, в которых, как в зеркале, отражается золото тополей, багрянец клёнов…
