Цветение калины | страница 47
Сергейку никто из взрослых не встречает. А у черноглазой девочки, которая на вид постарше его, он не решается спросить воды. Девочка, оставив в песке тряпичную куклу, исподлобья, настороженно рассматривает Сергейку. Лениво гудят крупные петровицкие мухи; словно ползают в воздухе с басовитым гуденьем нагруженные взятком пчелы. Сергейка, смекалистый хлопчик, переводит взгляд в глубь сада — так и есть: колоды ульев, правда, побольше, чем дома, у его отца. Сергейка делает шаг к девочке, но та с ревом бежит в настежь распахнутую хату… Оттуда выходит на крылечко женщина. Поглаживая по голове притулившуюся к ней девочку, молча разглядывает хлопчика, застывшего у колодца с нечистой, захватанной потными руками бутылкой.
— Чего ж ты напужалася, моя донечка? — наклоняется к девочке женщина. — Хлопчик, мабыть, воды хоча, да боится попросить? — Она уже ласково глядит на Сергейку, но голос ее почему-то доносится будто из колодца: — Давай свою бутэлечку… А мо лепш холодного молочка налью?
— Мяне мамка на поле чакае.
— Зараз пойдешь да сваёй мамки. Верка, собери хлопчику паданок вон под той яблонкой…
Однако девочка так и не стронулась с места, пока женщина лазила в погреб за молоком.
— Сам напейся и маме снесешь. А бидончик верни, ладно? — громко сказала она и, подхватив с травы несколько опадков белого налива, сунула ему за пазуху…
Сергей открыл глаза — озабоченно-строгая проводница протягивала ему билет.
— Минск.
— Спасибо. — Сергей припал глазами к окну. Неслись навстречу бурые, местами распаханные на зиму откосы дороги, пригородные домики, садики-огородики…
10
С ночи, рассеяв низко стелющиеся сгустки тумана, в воздухе надолго зависла холодная весенняя изморось. Сыростью дышало все.
Зара Антоновна и Вера, завернувшись в целлофановые накидки поверх телогреек, жались у груды ящиков.
Додик и Гошка подкатили к ним на «Москвиче» во второй половине дня.
Зара Антоновна, не прячась от Веры, пересчитала выручку за партию проданных на Комаровском рынке мандаринов, отлучилась к телефонной будке.
— Вера, вы не хатите сэгодня… немножка саставить нам кампания? — вступил в дипломатические переговоры Гошка. — Такой, слушай, день…
— А чем же он особенный? Среда… Дождь. Кроме того, я едва держусь на ногах после вчерашнего. — Вымученная улыбка появилась на лице Веры, но комаровские мастера прилавка великодушно простили ей минутную слабость.
— Э-э! — взмахнул рукой Додик. — От армянского коньяка галава не балит — от работа балит. Разве можна работат в такой сырой пагода. Себя, слушай, не бережешь. План тибе будет, да? — мы с ним немножко сделали.