Загадывать желания принято первого мая, но люди наведываются ко мне круглый год.
Чего мне только не доводилось слышать!
Хочу летающий скейтборд.
Хочу мир без войны.
Хочу ясного неба в течение всей недели.
Хочу самый большой на свете шоколадный батончик.
Хочу сдать экзамен по географии на отлично.
Хочу, чтобы моя жена не была по утрам такой ворчливой.
Хочу, чтобы моя ручная песчанка заговорила.
Хочу, чтобы папа выздоровел.
Хочу никогда больше не испытывать голода.
Хочу не быть таким одиноким.
Хочу придумать, что бы такого пожелать.
Столько желаний! Великих и малых, эгоистичных и трогательных.
Все эти надежды людей, возложенные на мои старые усталые плечи, тяжкое бремя и большая честь.
Хотя к вечеру первого мая я выгляжу так, будто кто-то вывалил на меня огромную корзину мусора.
Как вы, наверное, уже заметили, я поразговорчивей большинства деревьев. В этом деле я еще новичок. Учусь пока.
Тем не менее я всегда умел хранить тайны. Дереву желаний не полагается болтать лишнего.
Чего только не рассказывают люди деревьям! Знают, что мы их выслушаем. Выбора-то у нас нет.
К тому же чем больше слушаешь, тем больше нового узнаешь.
Бонго говорит, что я вечно сую нос в чужие дела, и, пожалуй, она права. Бонго – моя лучшая подруга, ворона, которую я знал еще тогда, когда она только постукивала клювом внутри своего крапчатого яйца.
Бывает, мы спорим, но такое нередко случается между друзьями, и неважно, к какому биологическому виду они принадлежат. За свою жизнь я встречал немало примеров удивительной дружбы: между пони и жабой, между краснохвостым сарычом и белоногим хомячком, между кустом сирени и бабочкой-монархом. И все они, бывало, расходились друг с другом во мнениях.
Я считаю, что Бонго слишком молода, чтобы столь пессимистично смотреть на жизнь.
Бонго утверждает, что я слишком стар, чтобы быть таким оптимистом.
Это правда. Я – оптимист. Но я смотрю на вещи с высоты лет. На своем долгом веку я повидал и плохое, и хорошее. И хорошего я видел намного больше.
Так что мы с Бонго остаемся каждый при своем мнении. И это нормально. В конце концов, мы ведь такие разные.
К примеру, вороны считают нашу древесную традицию одинаковых имен смехотворной. Бонго выбрала себе имя после своего первого полета – таков вороний обычай. При этом имен у нее может быть несколько. Вороны меняют их по первой прихоти. У двоюродной сестры Бонго, Примóчки, имен было семнадцать!
Бывает, что вороны берут себе людские имена, и я видел больше ворон по имени Джо, чем ясных солнечных дней. Иногда они берут себе имена вещей, которые привлекли их внимание: Банка Колы, Жужубá, Дохлая Крыса. Или называют себя в честь фигур высшего пилотажа: Смертельная Спираль или Бочка. Или в честь красок: Баклажанный, Черная-как-Ночь.
