Льюис вырвался на свободу и ринулся к моему стволу. В последнюю секунду Сэнди перехватила его.
– Знаете, – сказала Франческа, принимая котенка из рук Сэнди, – много лет назад мой отец чуть было не срубил это дерево. Но мама и слышать об этом не желала. Семейные предания или что-то в этом роде. Мягкосердечная чепуха. – Она вздохнула. – Значит, придется мне.
– Через пару дней мы закончим наше расследование и оставим вас в покое, – сказал Макс. – Тогда делайте с деревом что хотите.
– А пока держите нас в курсе, если еще что-нибудь заметите, – посоветовала Сэнди.
Франческа зашагала по газону, крепко прижимая к себе котят. «„УБИРАЙТЕСЬ!“ – пробормотала она. – Подумать только! В каком мире мы живем!»
Если ты – дерево, то слова «пора его срубить» не могут тебя не заинтересовать.
Франческа намекала на это и раньше, но всегда в шутку, после того, как потратит полдня на то, чтобы сгрести мои опавшие осенние листья в хрустящие кучки. Или после особенно беспорядочного Дня желаний. Или после того, как наступит босыми ногами на мои желуди.
За садовые дорожки мне стыдно. Тут ничего не поделаешь. Чтобы выжить, мне нужна обширная корневая система. А корни бывают на удивление сильными.
– Слыхал? – проговорила Бонго, провожая взглядом заходящую в дом Франческу. – На этот раз она, кажется, не шутит.
– Такое я слыхал и раньше, – отмахнулся я.
– К сожалению, новички тоже ее услышали, – заметила Бонго.
Каждый новый приплод Бонго называет новичками. Она притворяется, что ее раздражают их выходки, но меня не проведешь.
– Вот, полюбуйся! – заявила она.
И действительно, из норки скунсов под крыльцом до меня доносился вой малышей.
Один их них рыдал:
– Мама, но мы же любим Красного!
– Тсс! – строго отвечала его мама, которую звали Свежая Булка. – Сейчас день. Тебе спать надо. Ты – зверь сумеречный.
Сумеречные животные, такие как мотыльки, летучие мыши и олени, активны перед закатом и на рассвете.
– С Красным ничего плохого не случится? – узнал я голосок его брата, Лепестка Розы.
Скунсы присваивают себе имена приятных запахов. Может, потому, что стесняются своей репутации, а может, они просто любят так пошутить.
– Конечно же нет, – ответила его мать. – Красный неуязвим.
Бонго посмотрела на меня:
– Видишь?
– Ну вот! К вечеру об этом узнают все. Опоссумы, еноты, совята. Маленький Гарольд опять распереживается.
Гарольд – самый молодой птенец сипухи, и он всего опасается.
Имена у сипух самые заурядные.
– Я с ними поговорю, – предложила Бонго, – успокою их. Скажу, что беспокоиться не о чем.
