— Чем, по-твоему, я её дразню? Тобой?
Я всё-таки пихнула его локтем в бок.
— Отодвинься от меня.
Я почувствовала его дыхание на своей щеке, и поняла, что он вздохнул. Но отодвинулся. Немного. Совсем немного. Одна его рука так и осталась на моей талии.
— Хочешь потанцевать?
Я посмотрела на него с намёком.
— Антон…
— Да, да, прости. Глупость сморозил. — Он глянул вниз. — Хотя, Лиску это не волнует, по-видимому.
— Ты сам сказал, она ребёнок.
— Угу, при всём при этом озабоченный.
— Нельзя так говорить.
— Очень даже можно. Поверь.
— Фу.
Он широко улыбнулся, глядя мне в лицо.
— Ещё одно различие между вами.
— Ещё раз «фу», Антон. — Я тоже посмотрела вниз, по огненным всполохам на платье, разглядела Алису. — Она на тебя смотрит.
Антон от меня отодвинулся, наклонился немного, чтобы облокотиться на перила. Рукой Алисе махнул. Потом посмотрел на меня.
— Тебе хоть нравится?
Я обвела взглядом зал.
— Я никогда подобного не видела, — призналась я. — Это… — Я секунду подбирала правильное слово. — Впечатляет.
— На следующей неделе у нас пенная вечеринка. — Он откровенно смеялся надо мной.
— И что это означает?
— Это означает, что к этим джинсам ты надеваешь обтягивающую майку, и после пены это выглядит очень эротично. И целый зал таких девушек. Которые визжат, стонут и предлагают себя. — Я сделала судорожный вздох, а Антон рассмеялся и кивнул, соглашаясь с моими мыслями. — Да, милая, это ещё одно «фу».
Я головой покачала, но не для того, чтобы выразить своё презрение, а для того, чтобы сказать ему:
— Я тебе не милая.
— А кто?
Отвечать я не стала, провела ладонью по гладкому металлическому поручню, после чего сказала:
— Я бы хотела уехать.
— Устала?
Я кивнула, решив с ним не спорить. Антон сразу выпрямился.
— Я тебя отвезу.
— Вызови такси… — попыталась протестовать я, но он лишь снова взял меня за руку, поддерживал, пока я спускалась по лестнице.
На выходе я обернулась, но в толпе танцующих сестру уже не рассмотрела. Подумала о том, как она расстроится, не найдя Антона, но того это, видимо, не беспокоило. Мы прошли мимо весёлых людей, вышедших из зала подышать свежим воздухом, я тоже задышала глубоко и часто, после искусственного угара танцпола, и к своему удивлению поняла, что на улице почти стемнело.
— Может, здесь останешься? — предложил Антон. — Хочешь, в моём номере… хочешь, найдём другой, если тебе неуютно в отцовском.
— Нет, я домой хочу.
Антон кивнул, не собираясь спорить. А я повторила:
— Ты, правда, можешь остаться. Я прекрасно доберусь сама.
