Лин вскочила на ноги, испугав Рианну и чуть не отбросив. На ее лице была маска гнева. А потом гнев пропал, и она сказала:
— Это вы, госпожа Гелван. П-простите.
Рианна видела, каким пепельным было лицо Лин. Она подумала, как спокойно Валанир воспринял арест, как он ушел из дома Гелван, окруженный стражей, с высоко поднятой головой, словно он был их командиром. Но его руки грубо держали за спиной, его подталкивали при этом.
Никон Геррард приказал им не нежничать с ним.
— Мы потеряли этой ночью хорошего человека, — сказала Лин.
— Почему? — сказала Рианна. — Что с ним будет?
Этот вопрос не давал ей покоя. А поэтесса, уже заинтриговавшая ее, могла ответить. Могла понять так, как не понимали мужчины, что Рианна не нуждалась в защите.
Лин смотрела вдаль.
— Он нарушил два закона, — сказала она. — Серьезные. Один могут расценить как измену.
В комнате становилось все тише.
— Измену?
Она ощущала сильнее, чем видела, что Лин набирается терпения для ответа.
— Состязание, Серебряная ветвь, было создано монархией веками назад, — сказала Лин. Ритм ее слов напомнил о ее песне этим вечером. — И любая сила поэта на его земле не сравнится с властью Придворного поэта, агента короля.
— И Валанир Окун сказал, что поэтам нужно найти настоящую Ветвь, а не приз за состязание, — сказала Рианна, пытаясь понять. В ее дом внезапно ворвался мир Дариена.
— Ветвь Эдриена, которую он принес с Пути в Другой мир, — серьезно сказала Лин. — Но это… это точно была метафора. Он не мог… — она замолчала.
— Метафора его погубит, — сказал новый голос. Марлен подошел к ним, пошатываясь, с бокалом вина в руке. Он криво улыбался, словно это все было в шутку.
Рианна отпрянула, ей не нравилось вмешательство человека, которого она считала вежливым другом Дариена. Почему он улыбался?
Словно ощутив ее отвращение, Марлен вдруг посерьезнел.
— Это расценят мятежом, — сказал он. — Нападением на ход вещей. Лин, ты знаешь, что это значит.
Они переглянулись, Рианна не могла это понять. После долгой паузы Лин сказала:
— Для меня дело всегда было в музыке. Не в победе.
— Это женский взгляд, — сказал Марлен, неприятная улыбка вернулась. — Мы все делаем ради победы. Как бы Валанир стал тем, кем он есть, без этого.
В глазах Лин появился холод. Она выпрямилась.
— Это так, великий лорд? — ее музыкальный голос был с презрением. — Так скажите нам, кем станете вы?
Его улыбка стала натянутой, Марлен взмахнул запястьем, и бокал вина опустился. Вспышка красного расплескалась на бледной плитке на полу. Не посмотрев на это, он развернулся и пошел прочь.
