.
Поступок Гроссетеста оценивают по-разному. Некоторые видят в его действиях своего рода предреформационное брожение умов, другие полагают, что линкольнский епископ действовал вполне в пределах канонического права[2]. Пожалуй, последнее мнение выглядит более правдоподобным. Во-первых, в данный период епископы обладали большими правами, нежели в последующие эпохи, а, во-вторых, Гроссетест, хотя и обвинял Рим в конкретных злоупотреблениях, никогда не ставил под сомнение саму организацию католической церкви и ее учение. Более того, в течение всей своей жизни Гроссетест отстаивал идею о plenitudo potestatis, полноте папской власти, и ее примате по отношению к власти светской.
Роберт Гроссетест умер 9 октября 1253 г. В Англии мало кто сомневался в его святости. Свидетельством тому была вся его жизнь, посвященная заботам о пастве и изучению Писания. И хотя официально Гроссетест не был канонизирован, многие современники называли его святым. Матвей Парижский так писал о нем: «Итак, в ночь на св. Дионисия около Бакдена св. Роберт, епископ Линкольна, оставил сей мир. Откровенно обличавший короля и споривший с папой, выговаривавший прелатам и исправлявший монахов, он был советник священникам, учитель клира, опора ученым людям, проповедник народу, преследователь распущенности, неутомимый исследователь каждого слова Писания, молот римской курии. В том, что касалось пищи, укрепляющей тело, он был щедр, великодушен, учтив и любезен. В том же, что касалось пищи духовной, он был набожен, полон благоговения и раскаяния. В епископских обязанностях он был усерден и неутомим и заслуживал всяческого уважения»[3].
Философские и теологические труды Роберта Гроссетеста чрезвычайно разнообразны. В сферу его интересов входили теология, метафизика, физика, науки тривия и квадривия. Известны такие его работы, как «Храм Божий» (Templum Domini), «Шестоднев» (Hexaemeron ), «О свете» (De luce), «О радуге» (De iride), «О цвете» (De соlore), «О сфере» (De sphaera ), «О природе мест» (De natura locorum ), «Об истине» (De veritate ). Кроме того, Роберт Гроссетест был одним из наиболее выдающихся переводчиков Средних веков. Он перевел на латынь творения псевдо-Дионисия, «О православной вере» Иоанна Дамаскина, «Никомахову этику» Аристотеля и греческие комментарии к ней, «О софистических опровержениях», «Вторую аналитику» и «Физику».
Философию линкольнского епископа обычно характеризуют как метафизику света. Наиболее ярко эта доктрина выражена в небольшом, но емком сочинении «О свете», полное название которого «О свете, или О начале форм» (De luce seu de inchoatione formarum). Согласно Гроссетесту, изначально Бог сотворил первую материю и первую форму, форму телесности, которую автор отождествляет со светом. Первоматерия и первая форма суть субстанции сами по себе простые, лишенные всякого протяжения, соответственно, измерения в материю могла внести только та форма, которая могла бы, умножив по необходимости себя же саму и распространившись тотчас же во все стороны, в своем распространении распространить и материю, поскольку форма сама не может оставить материю, так как она от нее не отделима и материя сама не может лишить себя формы. Однако указанными свойствами обладает только свет, и Гроссетест заключает, что свет, следовательно, есть первая телесная форма
