Как только мои кроссовки коснулись земли, я скользнула в ближайшую тень и села на корточки, чтобы спокойно изучить ландшафт. Почти все обитатели особняка были ещё в столовой, но несколько охранников, как всегда, патрулировали территорию. Но не зря же я последние четыре года жила как невидимка, так что было совсем не сложно подождать, когда охранники повернуться ко мне спиной, а потом проскочить через газон и исчезнуть в ближайшем лесу.
Я всё дальше и дальше проникала вглубь леса, следуя по узкой тропе, ведущей к поляне, огороженной забором из кованого железа. Куски чёрного мрамора были установлены в траве, указывая на то, что это место было кладбищем семьи Синклер, где хоронили как самих Синклеров, так и всех людей, которые предано служили семье.
Включая мою маму.
Я присела и сорвала голубую незабудку из пучка дикорастущих на поляне цветов. Затем встала и открыла ворота, поморщившись от слабого скрипа шарниров, но пошла дальше к её надгробному камню в задней части кладбища. Серена Стерлинг. Это простая надпись была на чёрном камне, а также её символ — звезда семьи Стерлинг — красовалась в самом верху.
Я уставилась на надгробную плиту моей мамы, и все обычные чувства сжали моё сердце: вина, скорбь, тоска, гнев. Но какие бы чувства я не испытывала, как бы не скучала по маме, мир продолжал вращаться, как вращался всегда и как будет всегда вращаться. Птицы щебетали, пчёлы жужжали, грызуны-коменозубы сновали сквозь подлесок. Поэтому я сделала глубокий вдох и выдох, чтобы совладать со своими эмоциями.
Я пробыла у могилы несколько минут, впитывая в себя тишину и покой, содержащие в себе особое очарование после разговоров и вопросов в столовой. Я так долго была сама по себе, что всё ещё приспосабливалась к жизни в особняке и постоянному присутствию множества людей. Всякий раз, когда мне требовалась передышка от семьи, я выскальзывала из особняка и приходила сюда, поскольку казалось, что никто, кроме Клаудии и меня, не посещал кладбище.
Я крутила незабудку между пальцев туда-сюда, наблюдая, как на синих лепестках играет угасающий солнечный свет. Затем положила цветок на могилу мамы, пробормотала, как сильно я всё ещё по ней скучаю, хотя, скорее всего, меня услышали только призраки и монстры, и покинула кладбище.
Я шагала по лесу, пробираясь сквозь растущие облака прохладного, влажного тумана. Летнее солнце было достаточно жарким, чтобы испарять большую часть брызг водопадов в течение дня, но с заходом солнца туман усиливался, сползая всё ниже и ниже по горе, словно ванильное мороженое, которое постепенно тает и стекает по стаканчику. Большая часть тумана пока ещё висела в кронах деревьев над моей головой, но когда действительно наступит ночь, он просочиться сквозь ветви и укутает весь лес. Однако я не беспокоилась по этому поводу. Независимо от того, как низко опустится туман и каким густым он будет, я всё равно, благодаря моему магическому зрению, смогу видеть так же ясно, как при дневном свете.
