Я почувствовала гордость за то, что я Синклер.
— Разве это не здорово? — спросил Оскар, подлитая ко мне, его фиолетовые глаза блестели от возбуждения.
Я посмотрела на карамельное яблоко в его руке, которое было примерно в два раза больше него.
— Думаю, ты съел уже достаточно. Ты ведёшь себя хуже маленького ребёнка, когда переедаешь сахара.
— Достаточно сахара? — спросил Оскар высоким, гнусавым голосом. Достаточно? Да такого просто не бывает!
Он ещё раз откусил от яблока, и его крылья сразу же забились ещё быстрее, заставляя чёрный плащ трепетать за спиной. Оскар одарил меня безумной улыбкой и умчался прочь, чтобы поговорить с другим пикси.
Девон разговаривал с несколькими другими участниками турнира, поэтому я подошла к Мо, который стоял возле одной из стен палатки и что-то писал в блокноте. Несколько ручек были вставлены в поля его белой соломенной шляпы, а ещё несколько торчало из кармана его чёрной гавайской рубашки с рисунком из белых орхидей.
— Что ты тут делаешь?
Мо даже на секунду не оторвал взгляда от блокнота.
— Я слежу за несколькими дружескими пари, которые были заключены на событие турнира — конечно, на благо семьи.
— Ты имеешь в виду, что из ростовщика превратился в букмекера?
Уголок его рта приподнялся в хитрой улыбке.
— От тебя невозможно ничего скрыть, малышка.
— Просто убедись в том, что я получу свою долю.
Мо выгнул бровь.
— Разве я рискнул бы утаить деньги, которые выиграю, поставив на тебя?
— Более чем.
Он ухмыльнулся.
— Ты слишком хорошо меня знаешь, Лайла.
Я рассмеялась.
Весёлый разговор продолжался ещё несколько минут, пока Клаудия не убрала телефон. Она встала и прошла в центр палатки. Девон передал ей свой меч, и она перекрутила в руке чёрный клинок семьи Синклеров. Все замолчали и повернулись к ней лицом. Клаудия выпрямилась, а её зелёные глаза обвели всех собравшихся в палатке. За стенами из ткани всё ещё был слышен шум толпы, но здесь воцарилась тишина.
— Независимо от того, что произойдёт на турнире, кто выиграет, а кто проиграет, я хочу, чтобы вы знали, как я горжусь тем, что могу называть вас членами моей семьи, — сказала Клаудия, глядя на каждого из нас по очереди.
Наши глаза встретились, и тёплая гордость наполнила мою грудь. Она действительно была рада называть нас своей семьёй, во многих смыслах этого слова. Это была не просто ободряющая речь, чтобы подготовить нас к турниру.
— И всё же, — продолжила Клаудия, и кривая улыбка изогнула её губы, — если благодаря нашему результату нам удалось бы показать другим семьям, насколько мы сильны, я бы тоже не имела ничего против. А что насчёт вас?
