Венцель был сильно удивлён, когда их "двойка", уверенно ведомая механиком-водителем, проехав по полю метров сто, начала петлять, объезжая убитых и раненых солдат штурмовой роты, то и дело попадающихся на пути следования танка. Раздавленные тела, всегда очень удручающе действуют на моральный дух оставшихся в живых их товарищей, поэтому механику-водителю пришлось выписывать различные повороты и объезды, чтобы многотонная машина своими гусеницами не раздавила лежащие на земле тела.
Унтер-офицер явно не ожидал увидеть на поле трагедию, разыгравшуюся на поле,всего час наза, и был сильно удивлён, что тела убитых солдат на пути следования их "двойки" попадаются часто и сильно мешают движению.
Мартин, тут намного всё серьёзней, чем мы думали! Я постоянно вынужден маневрировать, подставляя наш борт, чтобы не размазать парней, на этом чёртовом поле! вытирая со лба солёные капли, произнёс по внутренней связи механик-водитель Гуго Берг.
Ульрих, быстро свяжись с лейтенантом Гетсом и передай, что здесь всё поле в трупах наших солдат и их много! приказал радисту Венцель.
Я "Герда-08"! Вызываю... Ответьте... Да, на связи! радист обер-ефрейтор Штайнмюллер стал связываться с командирской машиной.
Гуго, держи курс на развалины! Вперёд! звучит команда механику-водителю.
По развалинам надо врезать из курсового пулемёта! Потом засадим очередь из автоматической пушки, которая убьёт всё живое! быстро принял решение унтер-офицер и включил переговорное устройство. Обер-ефрейтор, приготовь мне две кассеты с осколочно-разрывными снарядами... Отлично Ульрих!... Гуго, стоп машина! Бью очередью!
Затвор негромко клацнул с левой стороны автоматической пушки, готовый к приёму снарядов. Венцель прицелился и нажал на электроспуск и десять снарядов из кассеты мгновенно ударили по зияющей пустыми глазницами окон, части стенке дома, чудом уцелевшей после всех обстрелов и бомбежки.
Выпущенные снаряды попадали в стенку, щепили дерево, куски которого вместе с осколками, разлетались в разные стороны. Второй очередью командир танка добил створки входных ворот во дворе усадьбы.
Пока Венцель расстреливал из пушки развалины, радист, успевая зарядить пушку, не жалея патронов, вёл огонь из MG-34 по территории усадьбы, тяжёлыми пулями перерубая кустарники и прореживая ветви садовых деревьев. Странным было то, что в ответ по ним пока не прозвучало ни одного выстрела. Отстреляв две кассеты, давая остыть пушечному стволу, Венцель прекратил вести огонь и приник к командирскому перископу, пытаясь что-нибудь разглядеть. Он увидел, что вся усадьба разбита, развалины дымят, от хозяйских построек остались догорающие брёвна и доски. Кругом пахнет гарью. Пепел и сажа густо висят в воздухе, так что дышать трудно даже в танке. Несколько над полем звучали какие-то крики или даже обрывки слов, но из-за работающего двигателя понять, о чем кричат, экипажу не удалось.
