.
Однако с реставрацией монархии в 1660 году ситуация изменилась, и придворные развлечения возобновились чуть ли не в принудительном изобилии. Как когда-то его отец, Карл II Стюарт (на троне до 1685 года) отправил представителей во Францию для изучения увеселений Людовика XIV, были выписаны французские балетмейстеры, которые привезли великолепие и блеск многострадальной английской монархии. Однако двору Карла явно не доставало этикета и приличий. Сам Карл был необычным королем, презиравшим церемонии и формальные ритуалы. К ужасу его сторонников, он открыто насмехался даже над собственным высоким положением, что дало графу Малгрейву повод заметить, что Карл «ни минуты не мог вести себя как король, даже если бы постарался», потому что не упускал случая «попрать все знаки отличия и церемонии как никчемные и вычурные»>4.
Последовавшие за ним короли и королевы были не лучше (по разным причинам) в том, что касалось отношения к придворным церемониям и балету: Вильгельм III Оранский, получивший трон в результате Славной революции в 1689 году, был голландцем, протестантом, трудягой и не любил развлечений и светское общество; у Анны, правившей с 1702 по 1714 год, был скучный двор – ее беспокоили политика, тяжелые беременности и слабое здоровье; ее преемник Георг I Ганноверский слыл затворником, плохо говорил по-английски и демонстративно покидал публичные собрания и торжественные церемонии. В такой обстановке у французского балета просто не было шансов на успех. Как позднее пояснял художник Уильям Хогарт, англичане терпеть не могли «помпезные и бессодержательные балеты», предпочитая им постановки в более живом комическом стиле>5.
И это было правдой. Если вернуться хотя бы во времена Шекспира, то англичане проявляли давнее и стойкое пристрастие к commedia dell’arte, фарсу и пантомиме. Начиная с XVII века итальянские труппы постоянно присутствуют в Англии, а знаменитого итальянского мима Тиберио Фьорилло Карл II приглашал в Лондон выступать при дворе не менее пяти раз. В ранние годы правления Георга I французские труппы актеров пантомимы прибывали в полном составе, а в XVIII и XIX веках Арлекин стал популярной фигурой, зачастую возникавшей в представлениях, неодобрительно названных одним солидным критиком «чудовищной мешаниной»>6.
В конце XVII века дело обстояло так, что балет воспринимался в лучшем случае как «фривольность», а в худшем – как подозрительное ведомство, за фасадом которого скрываются непристойности, смутно связанные с проституцией. Однако в начале XVIII столетия ситуация резко изменилась: танец выдвинулся на передний край и на короткое время показалось, что балет, представший после реформы в новом свете, может стать совершенно английским искусством. Такая перемена – во многом заслуга балетмейстера из Шрусбери Джона Уивера. Он родился в 1673 году в семье учителя танцев, преподававшего балет для джентльменов в шрусберийской школе; Уивер также стал танцовщиком и учителем и со временем превратился бы в директора какого-нибудь уважаемого в городе учебного заведения. Кроме того, он учил танцевать и лондонских аристократов. Известный своим комическим талантом и искусством клоунады (в этом он обладал хорошим вкусом), Уивер часто выступал в непритязательных сценках, которыми обычно перемежались акты пьесы, и удостаивался таких отзывов, как «восхитительная вольтижировка на выезженной лошади на итальянский манер»
