Толстяк долгое время сидел молча. Наконец он тупо произнес:
– Еще тогда, когда я сошел на берег, я уже знал, что серьезно болен. Ахлид, сколько мне осталось жить?
– Может быть, три недели, возможно, месяц или два.
– И не более?
– Не более.
– Понимаю, – сказал толстяк. – Что ж, в таком случае… здесь есть больница?
– Ничего стоящего этого понятия. Ты останешься здесь, со мной.
– Об этом не может быть и речи, – возразил толстяк. – Риск заражения…
– Никто не может избежать заражения в Арахнисе, – сказал Ахлид. – Слушай меня. Ты пришел сюда, чтобы дожить оставшиеся тебе дни и умереть. Это твой дом, а я твоя семья.
Толстяк слабо улыбнулся и покачал головой.
– Ты ничего не понимаешь, – сказал Ахлид. – Смерть – это часть жизни. Следовательно, ее нельзя отрицать. То, что нельзя отрицать, необходимо принять. Мы должны покориться тому, что мы не можем преодолеть. А поскольку мы с тобой люди, наша покорность должна быть равносильной нашему отрицанию. Тебе очень повезло в том, что у тебя есть шанс подготовиться к смерти и сделать это здесь, в приятном прохладном доме, в твоем собственном доме. Это хорошо.
– Нет, это не так, – сказал толстяк. – Но это может причинить тебе неудобства.
– Твоя смерть не причинит мне больше неудобств, чем моя собственная,
– ответил Ахлид. – И ты поможешь мне.
– Каким образом?
– Мое принятие моей собственной смерти еще не совершенно, – сказал Ахлид. – С твоей помощью я надеюсь постичь то, чему должен научиться ты: как покориться с достоинством.
– А твоя дочь?
– Нить ее жизни еще тоньше. Ведь ты сам заметил это, не правда ли? Ей тоже необходимо научиться.
– Хорошо, – сказал толстяк. – Все это очень странно, не так ли? И в то же время в этом нет ничего странного. В данный момент я удивлен в большей мере не приближением смерти, а тем фактом, что ты стал философом.
Ахлид покачал головой.
– Я простой человек, и человек напуганный. Но все же я человек, и гляжу я перед собой прямо.
– И я тоже, – сказал толстяк. – Много лет мне понадобилось на то, чтобы понять то, что важно.
– И в этом нет ничего удивительного, – сказал Ахлид. – Если бы все люди обращали должное внимание на великие дела и важные проблемы, то кто бы делал прохладный шербет?
– Ты опять прав, – согласился толстяк. – Сейчас мне хотелось бы немного отдохнуть. Потом мы поговорим еще.
Ахлид позвонил в колокольчик.
– Слуга и я поможем тебе пройти в спальню. Доктор будет здесь прежде, чем ты проснешься. Хочешь ли ты, чтобы я сделал что-то ради того дела, о котором ты говорил?
