Но на этот раз тут был Лин, который умел меня развеселить и успокоить. И старый друг, в лице которого я неожиданно обрела чуткого слушателя. Ему не нужно было знать все, чтобы понять, что со мной творится. Не нужно слышать даже половины правды, чтобы неловко отвести глаза. Он понял все, что я могла и не могла ему сказать. И ни о чем не спросил больше, когда я вежливо отвернулась, не желая продолжать этот тягостный разговор.
Единственное, о чем он попросил меня перед отъездом – не торопиться с принятием каких бы то ни было решений. И не совершать необдуманных поступков, о которых потом пришлось бы жалеть. Причем в своей просьбе он был настолько тверд и так неоправданно настойчив, что я справедливо заподозрила его в неких планах, которые он хотел бы реализовать с учетом событий, свидетелем которых невольно стал. Иными словами, он собирался говорить обо мне с королем. Поэтому я дала ему обещание не делать глупостей. А потом с него стребовала серьезную клятву не делать того, что он задумал и не общаться с его величеством ни по моему поводу, ни по поводу Фантомов, ни по поводу чего бы то ни было, что могло касаться Гайдэ.
Ему пришлось дать это слово. Поклясться под тяжелым взглядом Ишты и старшего демона, о котором он пока еще ничего не знал, но, кажется, начинал смутно догадываться. Более того, ему пришлось дать мне слово в том, что не станет нарушать нашей конспирации и постарается на людях обращаться ко мне так, как раньше. По крайней мере, пока надобность в этом не отпадет.
На том и расстались.
Он, правда, хотел, чтобы я вернулась к скаронам вместе с ним. Но мне не хотелось тянуть так долго. И не хотелось заставлять братьев так долго нервничать. И без того у них сейчас хватало забот. Так что пусть хотя бы одной станет меньше. И пусть мои личные дела их никоим образом не коснутся.
В итоге, улетели мы с Лином так быстро, как только позволили его крылья. А потом почти двое суток мчались над Степью, не жалуясь на полуденное солнце, постоянную жажду, усталость и дрожащие от слабости руки.
Пока было время, Лин по моей просьбе еще раз проверил и амулет храма, и мою истерзанную дейри. Потом долго думал, анализировал увиденное, заставляя меня нервно ерзать от нехорошего предчувствия. И уже когда я была готова схватить его за уши и терзать до последнего, все-таки обронил:
– Знаешь, когда я тебя искал, то почувствовал в кабинете короля отголоски магии смерти… тогда я не понял, что это: они были слишком слабы, но сейчас смотрю твою дейри и понимаю, что не ошибся.
