Хорошо. Но вы можете спросить: а почему же тогда нежить так упорно убивает, если ей достаточно чувств и эмоций?
Ответ: пока не знаю. Но могу предположить, что наши эмоции служат для них своего рода приманкой, на запах которой они, оголодавшие и уставшие от ежедневных стрессов, летят со всех ног, не разбирая дороги. А что происходит с нами, когда мы видим эти создания? Правильно – пугаемся еще больше и вопим, что нас сейчас сожрут. А твари, может, сильные эмпаты. Может, наш ментальный посыл и бурное воображение воспринимают, как прямое руководство к действию? Видят, чего мы от них ждем, вот и жрут, потому что искренне полагают, что так надо. Им же никто не объяснял, как добывать эмоции у живых? Они знали только то, как надо поглощать их у мертвых. А разницу, может, не улавливают вовсе. Или не понимают, что к живому порой достаточно просто прикоснуться.
А может быть и другой вариант. Скажем, если Тварь невелика по размерам, то и пищи ей много не нужно. Поэтому, скажем, фанры не такие агрессивные, как увесистые кахгары. А крупным Тварям, чтобы насытиться, эмоций надо много. И людей с подходящими эмоциями тоже надо много. Может, им только негатив один нужен для сытости, а наш позитив для них сродни смертельной отраве? Кто ж их спрашивал? И кто проверял?
Я вдруг с интересом уставилась на сонно потягивающегося малыша, а потом перевела еще более заинтересованный взгляд на его сонную мамашу. Интересно, что будет, если я сниму амулет, подойду ближе и ни капли при этом не испугаюсь? Если не занервничаю, не начну думать о том, что меня должны непременно сожрать, и не примусь дразнить их своим бурным негативом? Ведь по какой-то причине вокруг Невирона много Тварей. Рядом с деревеньками по типу Горечей они тоже появляются с завидным постоянством, а вот Кречет с ними особых проблем не знал. Да и в каждом народе есть интересная мысль о том, что безмятежному духу даже смерть не страшна.
Мне в моем нынешнем состоянии сделать это сейчас – раз плюнуть. Ничего не чувствую. Ничего не боюсь. Ничему не удивляюсь.
Решительно сняв с себя амулет некроманта, я отодвинула его подальше и подошла к сонному кахгару, по-прежнему прижимая к груди сладко посапывающего детеныша.
Ну подошла. Постояла. Деликатно кашлянула, ожидая хоть какой-нибудь реакции. Снова подождала. Наконец, наступила кончиком сапога мамаше на лапу и выжидательно посмотрела.
– Доброе утро, – круглый красный глаз пронзил меня внимательным взглядом до самого дна. – Как спалось? Ничего не снилось?
