В итоге мерзкое перо покачивалось перед глазами маятником и то и дело щекотало нос, так что я беспрестанно чихала. И поправить эту гадкую конструкцию не было возможности – приходилось придерживать обеими руками лошадиную накидку, чтобы не наступить на край и не шлёпнуться на потеху Джервальту. Он-то, в отличие от редко попадавшихся на пути придворных, меня прекрасно видел, как и я его.
Выяснилось, что вещи из одного маскировочного комплекта воздействие друг друга нивелируют. Что, в общем-то, логично – не может же всадник искать свою лошадь на ощупь. А ну как промахнётся и мимо седла пролетит?
Эти лоскутные накидки вообще как-то хитро настраивались, то скрывая вообще ото всех, то сохраняя видимость для некоторых избранных – скажем, внутри отряда. То есть принц и его свита в плащах могли видеть друг друга при желании. Ещё одним ценным свойством дикарского камуфляжа оказалась постоянная чистота – ни тебе грязи, ни запахов. А то хороша бы я была: незримая, но «ароматная» – за тридцать шагов благоухающая конюшней.
– И ничего смешного! – возмутилась шёпотом, уловив очередной хмык, благо в пределах слышимости никого кроме его злорадного высочества не было.
– Как сказать, – негромко отозвался Джер. – И вообще, я не смеюсь, а любуюсь – из тебя получился на редкость хорошенький пони. До полноценной кобылы, прости, по габаритам не дотягиваешь.
Вырвавшийся у меня звук – нечто среднее между рыком, сипом и шипением – долетел до проходившей мимо фрейлины. Бедняжка аж подпрыгнула от неожиданности и пугливо заозиралась. А один невоспитанный дикарь ещё и усугубил ситуацию, выдохнув короткое и довольно громкое «Бу!». Взвизгнув, девушка унеслась прочь – не иначе как к лекарю за успокоительными каплями.
– Не смешно! – повторилась я.
– Не-е-ет, Алечка, – ласково протянул принц, – не смешной была твоя попытка выпасть в моё окно. А ещё менее смешной – торговля объяснениями. Я бы даже назвал эти твои поползновения шантажом. И это, заметь, я молчу про коварное соблазнение с целью вульгарной кражи! Пока молчу…
Я на всякий случай тоже замолчала. Покраснела, а заодно утратила бдительность и опять споткнулась. Да так, что упала бы, если бы Джервальт не ухватил за локоть. Это обыденное, вполне целомудренное прикосновение тут же запустило в моей голове новую карусель из воспоминаний.
Так что я дёрнулась, отпрыгнула перепуганной кошкой и пошагала дальше. Молча, быстро, высоко задрав подбородок – так плюмаж меньше досаждал. Но долго это благословенное безмолвие не продолжилось.
