– Буду отрицать.
– Вы знакомы с Лимоэланом?
– Он приходил ко мне несколько раз, ведь раньше мы служили вместе. Но приходили и другие. Что в этом удивительного? Я же болел.
– Вы заболели до 24 декабря?
– Задолго. Из-за этой болезни я и приехал в Париж.
– Сколько времени вы находитесь в Париже?
– Почти пять месяцев.
– Каковы были ваши намерения?
– Я же сказал: я хотел вылечиться от своей болезни.
– Вы знакомы с Жоржем Кадудалем?
– Я знал его раньше, но потом мы с ним поссорились.
– Но у вас было найдено его письмо.
– Мы с ним не переписывались.
– Это он направил вас в Париж?
– Нет.
– Вас предупредили о том, что Карбон арестован?
– Зачем меня нужно было об этом предупреждать? Меня это совершенно не касается.
– Неправда, вы ведь после этого оставили свою квартиру.
– Что же, по-вашему, все, кто в тот день оставили свою квартиру, являются участниками заговора?
– Значит, вы не знаете Карбона, не отдавали ему распоряжений, не одевались в робу извозчика?
– Нет.
– Что вы делали 24 декабря?
– Я хотел пойти прогуляться. Зашел в какое-то кафе. Там я услышал, что в Опере ожидается премьера. Я решил пойти туда. Пошел по площади Каррузель. Там я и услышал взрыв. Вот и все.
– Значит, вы только слышали взрыв?
– Он меня покалечил.
– И вы, конечно, оказались там совершенно случайно?
– Да, случайно.
– У вас были найдены письма, подписанные неким Гедеоном. Гедеон – это Жорж Кадудаль.
– Ничего не знаю об этом.
– Его письма были найдены в квартире, где вы жили. Они полностью изобличают вас.
– Но я давно не бывал там.
– Вы же спали там в ночь на 24 декабря.
– Я не видел никаких писем.
– С кем вы виделись вечером 24 декабря?
– Не помню. Я очень плохо себя чувствовал.
– Вы были ранены, так как это вы подожгли фитиль и просто не успели отойти.
– Я был на углу улицы Мальты. Обломки падали со всех сторон, меня задело, уши заложило так, что я перестал слышать.
Так продолжалось еще очень и очень долго. Сен-Режану задавали вопросы, он односложно отвечал на них, все отрицая или ссылаясь на плохое самочувствие. Ко всему прочему, вызванная для очной ставки мать погибшей девочки Пёсоль не узнала его. Тем не менее решение суда было предопределено заранее. Сен-Режан и Карбон были приговорены к смертной казни как участники заговора против первого консула. Сен-Режан был назван прямым участником покушения, а Карбон – человеком, оказывавшим ему в этом содействие.
Когда председатель суда спросил приговоренных, понятно ли им такое решение, Карбон закричал:
