— За казначейство не волнуйся, — как-то особенно злорадно ухмыльнулся Олег, — имеются у меня несколько идей на данный счет. Короче, с казначейством я разберусь сам. Да к тому же, как только мы соберем всех лепреконов в нашем королевстве, то попадем под защиту Локи, как кстати все прошло в Луговом, Юм?
— Все отлично, — отозвался лепрекон, — с папашей мы договорились, а с дочкой всю ночь разговаривал Блупик, она его с утра из комнаты выпускать не хотела. А еще четыре дня назад я связался с восточным поселением Язь, там правит род Гельгоров. Барон Нильз Гельгор конченый идиот, но его дочка весьма умная девчушка, она сразу все поняла и пока ее папаша расспрашивал женишка отвела меня в сторону и мы с ней основательно поговорили. Девочка мне понравилась, — признался Юм, — она весь вечер подливала мне в кубок и в конечном итоге, я ей выболтал наши истинные планы. Тереза умнейшая барышня, она поняла все сходу и вытребовала для себя место в управлении нашим банком. В частности, место моей заместительницы. Девчушка сообразила, что казной будущего королевства станет именно наш банк и в отличии от своего папаши выпросила для себя место скромного финансового специалиста, а ее папаша запросил себе подтверждение титула и место королевского стряпчего. А уже после договоренностей молодые уединились в спальне до утра. Так что, у нас остался всего один тайный поселок.
— Три из четырех — это великолепно! — «великий и ужасный» довольно улыбнулся, — и как там чувствует себя наш самец производитель?
— Честно говоря, не очень, — признался Юм, — его совесть мучает за измену Вилетте. Но я ему постоянно твержу, про долг перед народом и то, что он жертвует собой ради целого народа.
— А с библиотекой чего? — на сей раз вопрос был адресовал Виктору, — ты там почти неделю просидел, вы смогли разобраться, как назначить нового распорядителя закрытого крыла?
— Кабинет мы открыли, — недовольно ответил Виктор, — а там туча свитков на древних языках и целое собрание дневников старого мага. Олег Евгеньевич, он всю свою жизнь описывал в этих дневниках, каждый гребаный день, каждое событие.
— Но это же хорошо, — Олег Евгеньевич потер руки предвкушая новые интересные знания.
— Вы не понимаете, вообще все, — со слегка поникшими нотками произнес Дроу, — когда он проснулся, как сходил в туалет, что он ел на завтрак какую разминку делал. Он описывал вообще все, вы представляете, какой там объем лишней информации? Одна толстенная тетрадь — это в лучшем случае — одна неделя жизни, а там подобных тетрадей стеллажи. Нужная информация просто утонула в горах никчемного мусора. Мы неделю втроем рылись в этих дневниках, но и сотую часть информации не проверили.
