Шумною гурьбою по сухим колючкам на аэродром
Друга провожаем, спорим и смеемся, злимся и поем.
И каптеркой пахнет новенький бушлатик, чёрный дипломат.
И звенят медали, и значки сверкают, и глаза блестят.
Улетает Вова домой, он с лихвой своё отслужил
И качает головой, усмехаясь – вроде дожил…
А, вот и переделанная строчка прозвучала… Хорошая песня. Прав Сергей – не надо её у автора воровать.
Под крылом могучим семьдесят шестого встали, обнялись.
Что же так серьезны, вышли мы на фото, вроде взорвались.
А до Ашхабада, да на самолете, лишь рукой подать.
Друг наш улетает…
И, вот опять – всё, как про меня. Сюда – влетал через Ташкент, обратно – через Ашхабад. Люблю я путешествовать. А тут ещё и за государственный счёт посмотрю страну. Вдвойне приятно. В Горький ещё по дороге загляну…
С изумрудами всё у меня получилось нормально. Прибыли они по назначению. Поволновался – что было, то было, но всё обошлось. Прав Сергей оказался. Половина в Горьком осталась, остальное – со мной. Сейчас по-дембельски отгуляю и учиться продолжу. Глупости больше постараюсь не делать – жизнь меня хорошо поучила, полной ложкой всякого нахлебался…
Ну, а теперь – трепещите, девушки – дембель едет!
Что-то тут не то.
Для Володи – всё как надо, а вот меня терзают смутные сомнения. Он к окну опять прилип, пейзажами, проплывающими любуется. Была же возможность и после Ашхабада на самолете в сторону дома двинуть, а нет – страну ему посмотреть возжелалось, на поезде по просторам Родины прокатиться. Вот и катимся уже не первый день.
В поезде развлечений не много – в окно смотри да радио слушай. Почитать ещё можно. Но Вова чтение отверг – дома, говорит, начитаюсь. Мир надо посмотреть. Не насмотрелся ещё, значит – пусть смотрит. Я, а куда мне деваться, тоже в этом процессе участвую и параллельно радио в вагоне слушаю.
А вот с радио что-то не то. Нет, с самим радио всё нормально. Транслируются песни популярных советских авторов и композиторов, радиопостановки пьес, новости передают, про достижения разные рассказывают. С песнями, их авторами и композиторами какая-то засада. Сначала одна песня из моего времени прозвучала. Нет, не то что из самого две тысячи двадцатого года, лет ей уже, наверное, десять в двадцатом году было, но в восемьдесят втором году она ещё не появилась. Через какое-то время ещё одну такую же по радио в поезде передали. Тут ушки то я и навострил. Внимательно стал прислушиваться. Так, а вот эту в моё время другой человек исполнял, а перед её началом совершенно незнакомую информацию об авторе и композиторе выдали… Да и предыдущие, как я понимаю сейчас, тоже другие люди у нас пели. Пока мы с Вовой в Афгане воевали, тут что-то с эстрадой произошло. Вокально-инструментальные ансамбли в СССР непонятные появились, авторы песен и их исполнители как будто из параллельного мира к нам выпали… Это для меня, а для Вовы, ему сравнить то не с чем, всё так, как и надо.
