она приносит лишь пресыщение и печаль.
Слишком громкие звуки, слишком яркие цвета,
чтобы они несли какой-то смысл.
Внезапная смерть – столь же бессмысленный урок,
Как удар чернильным камнем по костяшкам пальцев
Тупого ученика.
Нет, дитя мое,
Не ищи мудрости в войне.
Печально известные запрещенные строки Шан’и’асу было так же трудно игнорировать, как зловоние смерти, которое их окружало. Вийеки мог лишь озираться по сторонам и удивляться – почему он не испытывает радости от победы и почему слова стихотворения, которое его наставники называли предательским, звучат у него в голове.
Еще совсем недавно, половину Великого года назад, Война Возвращения закончилась поражением и унижением народа Вийеки. Он и его мастер Яарик вернулись в Наккигу из земель смертных на юге, их преследовали мстительные северяне, и сражения закончились только после того, как рухнула гора, прекратив осаду смертных и похоронив великие городские ворота. Во время бегства и многочисленных стычек Вийеки ощущал если не радость, то нечто вроде триумфа всякий раз, когда хикеда’я удавалось отбить очередные атаки врага. Он радовался гибели каждого смертного, ведь тем самым исчезала еще одна угроза.
Но уничтожение Наглимунда произвело на него совсем другое впечатление. Во время отступления хикеда’я защищались и пытались вернуться домой. С тех пор смертные ни разу не приближались к их землям: нападение на крепость смертных было в чистом виде актом агрессии, и Вийеки, который никогда бы не заговорил вслух о своих тревогах, считал, что снова злить смертных опасно и глупо со стороны его осажденного народа.
Они с Пратики спускались по склону с отрядом солдат принца-храмовника и въехали на лошадях в ворота еще недавно грозной крепости, стены которой рухнули, превратившись в обгоревшие развалины. Вийеки оставил свою собственную стражу – она ему не требовалась, ведь рядом было полсотни гвардейцев Хамака. Трупы смертных валялись повсюду, возле бреши в стенах и основания сгоревших башен, как оказалось, они не несли особой угрозы для атаковавших крепость норнов.
Генерал Кикити ждал их верхом на лошади внутри ворот, одетый в доспехи из ведьминого дерева, которое было так отполировано, что даже в сумрачном свете испускало ослепительное сияние. За ним, в идеальном порядке, расположилась полурота Жертв.
– Хорошая работа, генерал. – С тем же успехом Пратики мог поздравить Кикити с прекрасно накрытым столом или грамотно спланированным зрелищем. – Каковы наши потери?
