.
С конца 1970-х началась «вторая волна» интереса к исторической и политической концепции Гизо (первая пришлась на конец XIX века). Историческая наука, по словам М. Валенсиз, начала освобождаться от «железного ошейника экономического и политического детерминизма», а Гизо перестал восприниматься как бесцветный представитель деловой буржуазии. Французы вновь открыли для себя философа, заложившего основы современной цивилизации, и политика, пытавшегося вывести страну из революционного тупика. Сама эпоха Реставрации и Июльской монархии перестала восприниматься просто как переходный этап между либерализмом Просвещения и демократией второй половины XIX в. В этом сложном периоде французской истории, по мнению М. Валенсиз, Гизо принадлежит особое место: он стоит у его истоков[8].
В 1990 г. появилась работа известного французского историка, члена Французской академии и Академии нравственных и политических наук, специалиста в области политической истории Франции и непосредственно идеологии орлеанизма, Габриэля де Броя «Гизо»[9]. Г. де Брой – автор первой полной научной биографии Гизо, основанной на обширных архивных источниках. Историк справедливо отмечал: если историческим и политическим работам Гизо, которых насчитывается более шестидесяти томов, посвящен ряд работ, то его публичная и частная жизнь, необыкновенно богатая и насыщенная, не была предметом самостоятельного научного анализа. После открытия архивов Валь-Рише такая работа стала возможной. Автор использовал обширные архивные материалы: архивы членов семьи Шлюмбергер, потомков Гизо, опубликовавших его переписку с княгиней Д.Х. Ливен, объединенных в «Общество Валь-Рише»; архивы «La Maison de France»; королевские архивы Виндзорского замка (бумаги королевы Виктории); муниципальные архивы Тулузы; бумаги герцогов Виктора и Альберта де Броев.
Интеграционные процессы в Европе, активизировавшиеся в конце прошлого столетия, стали еще одной причиной обращения к интеллектуальному наследию Гизо, свидетельством чему является книга французского исследователя Пьера Триомфа «Европа Франсуа Гизо»[10]. По словам историка, «Европа, в которой борьба против коммунизма на протяжении полувека являлась скрепляющим фактором, после падения Берлинской стены оказалась в состоянии поиска новой идентичности. Этот поиск становится все более настоятельным в условиях постоянного расширения географических рамок Европы, когда в европейскую дверь стучатся страны Востока, Турция и некоторые страны Магриба». Исходя из этого, отмечает П. Триомф, европейские идеи Гизо заслуживают серьезного внимания: «Гизо был одним из первых в Европе и первым во Франции, попытавшимся осмыслить это единство, опираясь на исторические факторы». Более того, помимо европеизма Гизо, П. Триомф отмечает актуальность общефилософской, политической и исторической концепций Гизо: «Вернуться сегодня к наследию Гизо означает вернуться к целому ряду фундаментальных вопросов, волнующих людей сегодня. Это означает вновь открыть для себя синтетическую и мощную мысль, повлиявшую на многочисленных последующих мыслителей… Перечитывать сегодня Гизо, это значит просто испытать удовольствие, читая книги, написанные ярким и точным языком… Это значит, наконец, вновь окунуться в XIX век, к которому мы испытываем «тайную симпатию, основанную на глубоком с ним сходстве»
