Ночью Каир преобразился. Исчезли грязь и серость домов; бесчисленное множество огней осветило улицы. Именно в это время, когда в темноте лица стали неразличимы, к нашему первому незнакомцу присоединился ещё один человек, ради которого и была организована эта поздняя встреча. Этот человек, судя по всему, не желал быть кем-либо замеченным. Он шел по неосвещённой стороне улицы, не поднимая головы, с плотно надвинутой на глаза шляпой, старательно избегая скоплений народа. Одет он был по-европейски, но его внешность и манера поведения безошибочно выдавали в нём египтянина, жителя этих мест. Зайдя в кафе, он сразу же направился к столику, за которым его ожидал иностранец с книгой в руках.
– Мистер Джон? – спросил он по-английски с некоторым акцентом, смягчая согласные и отчётливо выделяя непроизносимые окончания слов. – Я рад нашей встрече. Мне приходилось много слышать о вас и, признаться, я представлял вас совершенно другим человеком…
Иностранец вышел из-за стола ему навстречу, протягивая в ответ руку:
– Добрый вечер, господин секретарь! Я также рад нашему знакомству! Вас я представлял именно таким, что и неудивительно, учитывая вашу известность. Что же касается меня, то все почему-то думают, что я должен быть не иначе как двухметровым головорезом с серьгой в ухе и татуировкой на шее. Но – спешу вас успокоить – моя опасность для общества слишком преувеличена!
Египтянин сдержанно рассмеялся и присел рядом с иностранцем. Они тут же принялись оживленно обсуждать какой-то важный для них вопрос, избегая при этом повышать голос и привлекать к себе внимание. Впрочем, вокруг не было никого, кто мог бы услышать их разговор. Человек в шляпе, наклонившись к иностранцу, тихо говорил ему вполголоса о каких-то своих непременных условиях:
– Единственное условие – всё внутри должно остаться без изменений! Ни один камень не должен быть сдвинут со своего места или разбит! Ни одной просверленной дыры или царапины на стенах! Я согласен стерпеть то, как вы проникните внутрь. Но не более того! А это значит, что после вашего пребывания не должно остаться ни малейших следов!
– Прошу вас, не сомневайтесь! Я же не любитель… На следующее утро вы сами сможете туда спуститься и попробовать найти хоть какие-нибудь перемены в обстановке. Готов с вами поспорить, что вы не найдете ни одного свидетельства моего визита! А если не сможете увидеть вы, то и никто другой подавно ничего не заметит!
– Будем надеяться… Скажите, Джон, – как бы вы сейчас ни ответили, наша договоренность останется в силе. И, более того, я ни в коем случае не буду пытаться вас переубедить или отговорить от задуманного. Но меня ни на секунду не покидает один вопрос – неужели вы и в самом деле верите в то, о чём говорите? Вы действительно надеетесь там что-то найти? Я даже не спрашиваю вас – что. Как археолог я уверен – ни внутри, ни снаружи, ни на пять миль вокруг там ничего нет! Там всё на сто раз разбито и перекопано. Нет, наверное, ни одной плиты или камня, которые за несколько тысяч лет не простучали или не поковыряли пытливые искатели приключений – вроде вас, вы уж извините… Стены били кайлом, крушили ломами и даже неоднократно взрывали динамитом. Все исторические факты свидетельствуют о том, что внутри ничего нет! На что же вы рассчитываете? Что заставляет вас верить?
