Неспособность нарциссирующей в своих мегаломанических фантазиях «элиты» не формально на бумаге, а внутренне психологически воспринимать всерьез независимость «братских» стран, ее поразительная глухота к возможной реакции наших соседей, духовная лень и имперская спесь, не позволяющие попытаться взглянуть на себя их глазами, — все эти замечательные качества российской клептократии закономерно порождали цикл отчуждения и вражды на всем постсоветском пространстве.
В обыденных человеческих отношениях претензия на «братское доминирование» становится приглашением к ненависти. Почему же столь очевидная глупость выдается за образец государственной мудрости, когда речь идет не об отношениях между людьми, а об отношениях между народами?
Агрессивная концепция «Русского Мира», ученически заимствованная вождем «разъединенного» племени у гитлеровской внешней политики 30-х годов прошлого века, и позорная попытка ее практической реализации в Украине стали апофеозом четвертьвековой оргии «униженчества».
Пациент дал, наконец, ответ на вопрос давно уже обеспокоенных его неадекватным поведением окружающих о природе его униженности.
Русский человек на rendez-vous истории, оказывается, унижен, когда он не может безнаказанно топтать и расчленять своих бывших собратьев по строительству платоновского котлована.
* * *
Российская империя распадалась дважды. Первый раз — 100 лет назад. Вожди белого движения переживали распад империи как национальную катастрофу. Они совершенно искренне считали Украину частью Большой России. И не только Украину, но и Кавказ, и Прибалтику, а возможно, и Финляндию с Польшей. Сражались они в гражданскую войну под девизом «За единую и неделимую Россию». Честь и верность этой идее не позволяли белым даже ради победы над большевиками идти на компромиссы с явно не разделявшими ее национальными движениями на территории бывшей Российской империи.
У этой принципиальной позиции был только один недостаток. Она категорически не поддерживалась ни украинцами, ни кавказцами, ни прибалтами — никем из нерусских народов России. В лучшем случае кто-то мог с ней смириться. Но увлечь, тем более заставить за нее сражаться и умирать идея Великой России никого из них просто не могла. Это элементарная истина, но на осознание ее у «титульных» наций бывших империй уходят обычно десятилетия.
Непонимание ее было одной из причин поражения белого движения. Победили красные, обещавшие всем все и вступавшие в любые тактические союзы. Победив Деникина и других белых генералов, большевики довольно быстро реализовали его программу «единой и неделимой», восстановив почти целиком Российскую империю.
