— Царь… Старорежимно звучит. Нынче в моде другие слова. Вождь, к примеру. Хотя… это уже избито… Может повелитель? Или…
— Надолго к нам? — сухо прервал ироничные словесные выпады властитель местных преступных душ, выказывая свое недовольство дерзостью гостьи.
— Я художник не местный, попишу и уеду, — нараспев произнесла женщина.
— Гастролеры, значит… Так я и думал. Гостей не люблю. Хлопотно это. Так получилось, что ваша банда хуже нашествия кочевников. Слишком много жалоб от тех, на чьих огородах вы собрали урожай. Что ж, погостили — пора и честь знать. Я готов отпустить вас. С добычей.
В том, что данное снисхождение является благородством стоящей перед ней персоны, Мэри сомневалась. Женское любопытство щекотало ее мысли, как назойливая пушинка из мягкой перины, прилипшая к носу. Вместо того чтобы отблагодарить человека за щедрость, она высокомерно произнесла:
— Не хочу показаться грубой, но не соблаговолите ли вы уточнить, чем я заслужила ваше внимание и щедрость?
— Петроград не так далеко, а земля слухами полнится, — произнес напористо Царь. — Хоть и нелегко это признать, но для меня честь — принять в моем городе саму Кровавую Мэри. По поводу кончины Тулупа — примите мои соболезнования.
Ни один мускул не дрогнул на лице Мэри. Вот в чем дело: царек так добр за тулуповские лавры. В целом это было неплохо. Впереди долгий путь, и Мэри успеет создать главу в толстенном талмуде преступности, содержание которой не будет связано с жизнедеятельностью ее бывшего главаря.
— Окажите мне честь, Мэри, отужинайте в компании близких мне людей, — подчеркнуто вежливо произнес Царь. Его слова звучали вполне невинно, будто речь шла действительно о еде и ни о чем большем. Она украдкой посмотрела на Фомку, и заметила, что его лоб покрылся испариной — он заволновался. Пока хозяин дома стоял к ним спиной, дергая за шнурок, чтобы оповестить прислугу, что аудиенция окончена, коротко знаками бандерша успокоила своего спутника. Фомка неуверенно кивнул, и рукавом промокнул капли пота. Мобилизовав свои силы, он расправил спину и поднял подбородок. Теперь, когда клапаны волнения, были закрыты, он выглядел вполне уверенно.
— Это ужин — в вашу честь, прекрасная красная Мэри, — произнес мужчина, рукой указывая на дверь. Он чуть склонился, выражая почтение, и замер в ожидании, пока Мэри направится в столовую.
— Красная Мэри, — вторил ему женский голос. — Звучит революционно. И даже пошло, я бы сказала! — гостья вызывающе, не моргая, посмотрела в глаза Царю. Это была секундная дуэль взглядов. Он не выдержал ее безмолвного напора и отвернулся, еще раз указав на дверь. Мэри была довольна тем, что он замешкался, почувствовав себя равной этому властному мужчине.
