– Все? – Стефано приходил в себя.
– Ну и напугал ты меня! Ты зачем глаза закатил?! Я подумала, ты в обморок упал! – бросилась к нему Лола.
– Это чтобы инструмент этот кошмарный не видеть, – он развернул бумажный платок, вытер нос и сглотнул. – Нет, боли нет! Все прошло!
– Это что за рыбу вы ели? – спросил доктор, заполняя бумаги.
– Дорадо, – виновато сказал Стефано.
– Будьте осторожны в следующий раз и, если что, не тяните, идите сразу ко врачу. Вот этот листок для вас, а вот этот на выходе отдадите, – он протянул бумаги Стефано.
– Спасибо вам большое! – от всей души поблагодарил Стефано.
– А вам удачных репортажей и скорого расследования! Ждем вас на экране! – в два голоса откликнулись врач и медсестра.
Возвращаясь, они опять чуть было не заблудились в длинных коридорах больницы и перед выходом зашли в тот же кабинет, где уже были вначале. На этот раз там сидели уже две женщины и мирно беседовали.
– Вот это для вас, кажется, – Стефано положил заполненный доктором листок перед одной из них. – Мы можем идти?
– Сейчас, секунду, – она читала написанное. – Вот здесь распишитесь, – она указала пальцем на нужную строчку и вдруг засмеялась. – Надо же! Даже вид рыбы определил, от которой кость! Вот посмотри! В свете происходящих событий в криминалиста поиграть захотелось, не иначе. – Она подвинула листок коллеге. – Кому рассказать, не поверят. «Реберная кость от дорады», – прочла она вслух.
– То не заставишь диагноз внятно написать, а тут не поленился целую фразу нацарапать! – фыркнула врач.
Стефано чиркнул свою подпись, и они вышли на улицу, оставив подруг обсуждать необъяснимые странности доктора.
– А что ты им не сказал, что тип рыбы ты ему сам назвал? – осведомилась Лола.
– Да зачем? Только время терять. Не все ли равно?
– Тоже верно, – согласилась Лола.
На улице их ждала непонятно откуда взявшаяся Света.
– Ну как ты?! Как?! – кинулась она к Стефано, схватила его за плечи, заглядывая в глаза так, как будто он был, по крайней мере, серьезно ранен. – Вытащили?! Все нормально?!
Стефано напыжился, как индюк, приняв вид человека, только что перенесшего тяжелую операцию.
– Бедный! Больно было? – приговаривала она, гладя его по голове. Стефано невозмутимо принимал неожиданные ласки.
Конечно, размышляла Лола, разве можно сравнить застывшую эгоистичную Джемму, старающуюся изо всех сил выглядеть аристократично, с безграничной теплотой и открытостью естественной во всех ее проявлениях Светы. И как он теперь с Джеммой в Риме будет разбираться? Или не будет? Уедет из Ваццо и все, а Свете – «arrivederci e grazie» (спасибо, и до свидания).
