— Ты все еще считаешь, что в управлении засел предатель, причем где-то близко, — Кристина быстро успокоилась, села обратно на поднятый с пола стул. — И хочешь…
— Я уже отправил мальчишку к учителю. Если ты без шума и пыли поднимешь гвардию, у нас есть шанс взять этих гнид теплыми. И освободить пленниц.
— Откуда информация? Только не говори, что ворона на хвосте принесла. Это слишком глупо звучит даже для меня.
— Кар-р-р! Кара кур-ра!
Пашка:
Сама дура!
В смысле, тетка эта. Хотя какая она, конечно, тетка. Если быть объективной (а не хочется) — молодая красивая женщина. Еще и королева.
Только замученная до кругов под глазами и вредная до не могу. Чего она на моего вивисектора таким хозяйским взглядом смотрит? Друг другом они не пахнут, и вообще — вот нет тех тонких флюидов и нюансов в общении, которые указывают на интимную связь.
Они вместе работают и дружат, кажется, и очень близки, но не как любовники. Кар! В смысле — ха! Почему-то эта мысль отозвалась внутри теплой волной, а мягкие перышки на груди и шее встопорщились, как от удовольствия. А я слегка разинула клюв, удивляясь сама себе.
Эй-эй, Павлина Геннадьевна, а не придержать ли тебе свой пламенный мотор? Это ты чего, уже застолбила вивисектора не просто как домовладельца, а как… и ревнуешь к другим теткам, с которыми у него служебная близость?
Кар-р-р, однако.
Нет, эта Кристина все равно мне не нравится — сама по себе. Потому что смотрит как на неведому зверушку, с брезгливым недоумением, да еще и высказывает недоверие к моим разведывательным способностям и вообще к мозгам!
— Край, что за сказки?! Как эта глупая птица могла рассказать тебе о работорговцах, да еще и с подробностями? Ты бредишь?
Эх, вот слететь бы сейчас с плеча вивисектора на стол, благо там полно бумаги и карандашей, и написать этой козе все, что я о ней думаю.
Но нельзя. Все же королева, и у нас тут не шуточки, а судьба живых людей решается. Совсем молоденьких девчонок, а может, и других, я ведь не все подвалы обследовала. Так что дурой я королеву обзову как-нибудь в другой раз, а пока…
Карандаши у нее были не такие удобные, как у вивисектора дома. Пришлось попыхтеть под недоверчивым взглядом женщины, пока старательно выводила на белом листе:
«Недобрый вечер, Ваше Величество».
Ы! Знай наших!
Ох и лицо у нее стало!
