Крик ангела | страница 64
Пока он решал, какой вариант ответа будет меньшим злом, Кроули заговорил сам. Но почему-то сменил тему.
— Знаешь, — сказал он с коротким смешком, уставившись повязкой в потолок, — сегодня мне показалось, что я разучился дышать. Забыл, как это делается. Такая вот глупая штука… Ну то есть не я забыл, я-то как раз помнил. А человеческая оболочка забыла. И каждый раз после выдоха словно бы останавливалась. И мне приходилось прилагать сознательное усилие, чтобы сделать вдох. Каждый раз. Снова и снова… Очень… неприятно.
Голос у Кроули дрогнул. Он передернул плечами и слегка крутанулся в своем гнезде, разворачиваясь на бок, словно ему просто было не очень удобно лежать, но через их сплетенные пальцы Азирафаэль все равно успел уловить эту короткую дрожь.
— Глупость, правда? — Кроули снова судорожно зевнул. Ухмыльнулся. — Просто подумал, что если засну… ну там, во сне, я ведь не смогу каждый раз… контролировать. Как-то глупо предотвратить Апокалипсис и развоплотиться из-за такой ерунды, согласись?
А это ведь и есть то самое, чего он боится — понял Азирафаэль с неожиданным облегчением. Страхи иррациональны. То, что тебе кажется непереносимым ужасом, для кого-то другого может быть чем-то совершенно рядовым и не стоящим внимания. И наоборот.
Азирафаэль понятия не имел, как бороться с Адом в ночных кошмарах Кроули, будь у него таковые, не упоминая при этом ни борьбу, ни страх, ни даже сами кошмары. Но он отлично умел бороться с проблемами человеческих оболочек — в том числе и с их отказом самостоятельно делать что-нибудь важное. Например, дышать[27].
А также со всеми глупостями, порожденными не менее человеческой же психикой[28].
— Ты и еще кое о чем забыл, мой дорогой, — сказал Азирафаэль со всей возможной мягкостью, и улыбка его перекатывалась в голосе, словно упругие шарики из твердой резины с золотистыми искрами.
— Н-да? — Кроули подозрительно нахмурился, но головы не повернул. — И о чем же?
— Ну хотя бы о такой мелочи, что тебе вообще-то совсем не нужно дышать.
Смотреть на лицо Кроули в этот момент было отдельным и изысканным удовольствием: повязка попыталась вылезти на лоб, догоняя брови, рот несколько раз беззвучно открылся и закрылся, прежде чем из него вырвалось прочувствованное:
— Черт! — Кроули выдохнул длинно и облегченно и повторил: — Черт-черт-черт! А ведь точно! И как это я…
Его улыбка была широкой, счастливой и — сонной.
Он заснул раньше, чем успел поблагодарить Азирафаэля за ценное напоминание, — ну, в том случае, если он, конечно, хотел это сделать