— Кроули, она черная.
— Кто?
Узкая кисть под пальцами Азирафаэля вздрагивает, рефлекторно сжимается в кулак. Азирафаэль успокаивающе гладит подушечкой большого пальца напряженные выпуклые костяшки, продолжая вливать благодатную энергию, разжать не пытается, просто поглаживает.
— Пижама.
Кроули хмурится. Проводит пальцами второй руки по отвороту, словно пытается определить цвет на ощупь. Уточняет подозрительно:
— Раньше ты говорил, что она в клеточку.
Он все равно не видит, так что какая разница, да?..
— Так и есть. Черное на черном, разница фактур. Думаю, ты можешь даже на ощупь различить, если хочешь, там довольно крупная клетка. Очень… э-э-э… стильно.
Пальцы Кроули замирают — те, что комкали отворот. Те, что были сжаты в кулак, — медленно разжимаются. Он выдыхает, уже не так напряженно, поджимает губы. И Азирафаэль отчетливо почти-слышит «спасибо», так и оставшееся непроизнесенным.
Глава 15. Какао и капелька сволочизма, не взбалтывать, зефир по вкусу
Это случилось как раз тогда, когда Азирафаэль подумал, что Кроули неплохо справляется. Ну, если учитывать все сопутствующие обстоятельства.
Ангел стоял за колонной в восточной части ротонды, прижавшись щекой к прохладному гладкому мрамору, и с умилением смотрел, как Кроули терзает эспандер, доставленный Азирафаэлем из ближайшего спортивного магазина. Ну, то есть пытается терзать. Шипит сквозь зубы, дергает и так и этак, вертит рукоятки, пытаясь ухватиться поудобнее, но так и не может толком растянуть слишком тугую резиновую ленту.
Кроули заявил, что ему нужно восстанавливать загубленный мышечный тонус, а то за две недели лежачего режима на диване он окончательно превратится в медузу. В этом не было ни малейшего смысла: приведя в порядок эфирное и оккультное тела, Кроули в два счета (вернее — в один щелчок пальцами) восстановил бы и мышцы своей человеческой оболочки, если бы с ними действительно что-то стало не так. Но Кроули явно тяготился беспомощностью и бездельем и искал, чем бы себя занять. А главное — он попросил… Он так редко о чем-то просил. Азирафаэль, конечно же, не смог отказать, хотя в этом и не было смысла.
Впрочем, в том, что сам Азирафаэль наблюдал за Кроули, спрятавшись за колонну и угол шкафа, смысла не было тоже. Он точно так же мог смотреть, удобно устроившись в кресле у дивана, — Кроули бы все равно не заметил, что за ним наблюдают, особенно если бы Азирафаэль не шевелился и не дышал. Но почему-то смотреть издалека казалось как-то… правильнее, что ли. Словно бы не навязываясь лишний раз. Словно бы просто…
