— Да-да, конечно. — опрометчиво отозвался Вениамин, как раз завершавший ликвидацию последствий кровопролитной борьбы с Котькой, которую удалось таки накормить глистогонным, хотя и с немалыми жертвами среди экипажа. Уборка медотсека постепенно подходила к концу и доктор слегка расслабился, предвкушая, как будет наслаждаться недавно скачанным медицинским журналом под чаек, а может, и подо что покрепче.
— Почему вам не нравится имя Денис? У вас на него фобия? Как у Станислава Федотовича на рыжих или киборгов?
Последнее время Дэна все больше интересовали разнообразные тонкости человеческих межличностных отношений. И особенно — те, которые люди почему-то не очень спешили ему демонстрировать и пояснять. Оставалось признать, что период «почемучки» у киборгов тоже протекает специфически и порадоваться тому, что свои неудобные вопросы навигатор все-таки предпочитал задавать жертве наедине.
Вот и сейчас…
— Почему не нравится? — растерянно моргнул застигнутый врасплох доктор. — Хорошее имя.
Доктор не врал. Значит, дело было в другом.
— Вам не нравится это имя применительно ко мне?
Доктор вздохнул. Отвел глаза и зачем-то начал второй раз протирать спиртовой салфеткой край раковины.
— Да нет, почему же… — промямлил он. — Не то чтобы не нравится…, но Дэн как-то лучше звучит… и короче… И вообще лучше тебе подходит.
Теперь искренность в его голосе тоже была — но процентов на семнадцать, не более. Бинго!
— Почему? — Дэн заинтересованно поднял левую бровь и уставился на Вениамина Игнатьевича в упор. Доктор снова вздохнул и наконец-то выбросил в утилизатор использованную салфетку.
— Ну… понимаешь… мне показалось, что это будет не совсем правильно… — Он бросил на Дэна быстрый взгляд, смущенно пожал плечами и пояснил с виноватой улыбкой: — В отличие от Стаси… Станислава Федотовича… я ведь точно знал, что ты можешь быть кем угодно, только не Денисом Воронцовым.
Дэн продолжал смотреть — молча. Просто смотреть. Рыжая бровь приподнялась еще на миллиметр. Он давно уже научился в моменты растерянности тянуть паузу и смотреть так, что люди начинали чувствовать себя неуютно и растерянно сами.
Вот и сейчас доктор не выдержал первым. Вздохнул, взял со стола неубранный пинцет, повертел его рассеянно в толстеньких пальцах и положил обратно. Сказал, словно извиняясь:
— Медицинская карточка, Дэн. Там есть все, понимаешь? В том числе и прошлое место работы. — Он еще раз вздохнул, улыбка стала грустной, но голос теперь звучал твердо. — А еще там есть сведения о состоянии здоровья. А ты, знаешь ли, хоть и напоминал умирающего от чахотки политзаключенного, но вот на бессознательную тушку с множественными повреждениями средней и высокой степеней тяжести как-то похож не был. Ну вот, знаешь ли, как-то совсем.
