.
Турецкий произвол при смене ханов сильно раздражал, престолонаследие не было отрегулировано[87] и крымские правители добивались, чтобы Порта признала хотя бы их пожизненное право на должность[88]. На южном побережье Крыма и Керченском полуострове санджак Кафа (Кефе) был отдельным османским владением. Турецкие города и крепости — Бендеры, Аккерман, Кафа, Керчь, Очаков, Азов сковывали феодалов Крыма[89]. Доходы от торговли в этих городах миновали казну ханов.
Недовольство вызывала и отправка воинов на балканский фронт, поставка рабочей силы для постройки новых крепостей Еникале и Темрюка в 1702–1707 гг., а также периодические запреты совершать набеги на Украину.
На пограничье Дикого поля никогда не прекращалась «малая война» ханства с донцами, калмыками, запорожцами, черкесами и кабардинцами. Виновниками конфликтов турки признавали как «беспощадный, суровый, мстительный народ татар», так казаков и калмыков — «воров и разбойников, не подчиняющихся никакой власти»[90].
Некоторым облегчением для ханов было то, что в первое десятилетие XVIII в. окраины Российского царства пытались избавиться от бремени, которое навалила на него центральная власть. Восставший люд в Астрахани (1705–1706), в Башкирии (1705–1711), на Дону и Запорожье (1707–1708), пытался найти поддержку в Турции, Крымском ханстве и Швеции. Острой занозой для ханов (и запорожской вольницы) были русские крепости Каменный Затон и Новобогородицкая, поэтому среди запорожцев ходили слухи, что турки намереваются захватить эти выдвинутые в степь укрепления, что хан ликвидирует «гультяйскую» Сечь на Олешках и поселит запорожцев, бежавших после Полтавской битвы, на месте старой разорённой Чертомлыцкой Сечи[91].
Хан Девлет II Герай к тому времени проявил себя храбрым и искусным правителем (в 1683 г. он воевал в Австрии) и пользовался авторитетом у татарских мурз. Его план военных действий на 1711 г. был разумным — перекрыть 30 тысячами конницы (вместе запорожцами и поляками) тыловые коммуникации Русской армии, а 7–8 тысяч татар оставить для защиты Буджака[92].
Карл XII вплоть до смерти не считал себя побеждённым и оставался крупной фигурой на международной арене. (Военно-морская сила Шведского королевства оставалась мощной). Постепенно к нему стекались разбитые осколки польской и казачьей эмиграции. В Молдавии король ни на минуту не отказывался от военного реванша, но плохо представлял состояние России, Польши и самой Швеции. Самонадеянность толкала его к попытке низвержения Августа II, замены его Станиславом I и превращению Речи Посполитой в шведского вассала
