Ограничимся одним только примером, а именно свидетельством на этот счет знаменитого Адама Олеария — секретаря голштинского посольства, посетившего Иран в 1636-1638 гг.
Говоря о персидской литературе и о ее месте в современном ему иранском обществе, Олеарий больше всего внимания уделяет поэзии — факт, конечно, не случайный, если учесть, что поэзия занимала выдающееся положение во всей персидской литературе средних веков и нового времени. Рассказу о персидских поэтах и персидской поэзии Олеарий посвящает почти целиком одну главу своего труда, которую он начинает так: "Что касается до стихотворства, то оно до того любимо персиянами, что, по-моему, на свете нет ни одного народа, который бы предан был ему более их. По всей стране везде есть множество стихотворцев, которые не только излагают на бумаге разного рода забавные и важные сочинения и стихи, но и произносят их, ради выручки каких-нибудь денег, на собраниях у знатных господ, на майданах, в гостиницах и на иных пирушках, и нередко великие особы приглашают к себе таких стихотворцев ради своего и гостей своих удовольствия.
Шах и ханы также имеют каждый своих собственных стихотворцев, которые уже не делаются уличными, не бродят по разным местам, но сидят по домам и занимаются тем, чтобы новыми сочинениями своими доставить удовольствие только господам своим, и иногда, когда они напишут что-нибудь, исполненное мысли или забавное, получают от этих господ богатое вознаграждение" [117а, с. 822].
Эту достаточно яркую и конкретную оценку роли поэзии и поэтов дополним одной любопытной деталью, сообщаемой тем же Олеарием. В главе, посвященной описанию города Исфахана, наш автор рассказывает о трех видах "кабаков", или "харчевен", находившихся на северной стороне майдана, т. е. центральной площади сефевидского Исфахана: шербетные (ширехане), чайные (джайхатай-хане, т. е. букв, "чайная с китайским чаем") и кофейные (каве-хане): "Во всех этих трех родах харчевен присутствуют также поэты и историки, которых я встречал там сидящими посреди комнаты на высоких стульях и рассказывающими разного рода события, басни и другие поэтические произведения" [117а, с. 726].
Это сообщение Олеария ясно указывает, что персидские литераторы его времени, во всяком случае столичные, имели места более или менее регулярных их встреч, своего рода литературные собрания — штрих очень важный для характеристики литературной жизни Ирана XVII в. Конечно, классическому иранскому средневековью хорошо известны литературные собрания, но местом их обычно являлись дворцы и сады правителей и знати. О встречах же литераторов в заведениях, подобных перечисленным, источники, насколько нам известно, не сообщают.
