Из разговора с приятельницей
Они проговорили всю ночь, до рассвета.
Такой откровенной беседы друг с другом у них еще никогда не было, а теперь словно прорвало плотину. Дима взахлеб рассказывал Люське о своей студенческой жизни и о Леле.
— Чего ты испугалась, глупышка? — спрашивал он нежно, обнимая ее, лежащую рядом. — Я же видел, какими затравленными глазами ты на нее смотрела… Тебе совершенно нечего опасаться. У нас с Лелей действительно был бурный роман… Пожалуй, даже слишком бурный. Но это все не относится к моей нынешней жизни. Сейчас для меня существуешь только ты… — и он гладил ее по распущенным волосам.
— Ты ее очень сильно любил? — спросила Люська, уютно устроившись подбородком в пространстве между Димиными плечом и шеей. Он задумался.
— Знаешь, наверное, это была даже не любовь, а страсть. Такая — когда башку сносит напрочь. Ну, сама посуди, юность, гормоны играют… Я же вообще, смешно признаться, в Москву приехал девственником.
— Ты?! — Люська недоверчиво фыркнула. — Вот уж никогда бы не подумала…
— Напрасно. Ты же знаешь мои грузинские корни. Отец с матерью всегда строго к этому относились, да и жили мы в небольшом поселке, все на виду — просто так с девчонкой не загуляешь… А в Москве, представляешь, какая лафа — девушки-сокурсницы сами на шею вешаются, и никакого контроля со стороны взрослых! Ну, а Леля… она всегда была такая яркая, эпатажная… Словом, очень выделялась из толпы. Очень необычно одевалась, вела себя почти вызывающе… А еще голос…
— Да, голос у нее чудесный, — вынуждена была признать Люська. — Я сразу на это обратила внимание…
— Ну так вот. Нас сразу же словно что-то бросило друг к другу… Короче, Леля стала моей первой девушкой. По-настоящему… ты понимаешь?
— Понимаю — она лишила тебя невинности! — хмыкнула Люська, изо всех сил делая вид, что ей это безразлично.
— Мы стали жить вместе в одной комнате в общаге… Конечно, правилами это было запрещено, но мы как-то ухитрялись скрываться и изворачиваться. Практически семейная жизнь началась. Ух, и скандалили же мы! Даже дрались, — он тихонько хохотнул.
— Дрались?! — не поверила Люська. — Ты что, можешь ударить девушку?
— Не то, чтобы «ударить»… Понимаешь, когда в порыве страсти или ярости мутузишь друг друга, это даже не рукоприкладство, а просто выпускание пара. Мы были немного сумасшедшими, этакая итальянская семейка… Одежду, вещи и мебель из окон выкидывали… А помирившись, бежали на улицу — поднимать…
