— Умер… — тихонько проговорила она вслух сама для себя, чтобы осознать эту мысль. — Скончался. Сорок минут назад. Сердце не выдержало…
Нужно было немедленно звонить Диме. Сейчас же, сию секунду, потому что она не могла допустить, чтобы он узнал это из новостей. Ей было страшно, очень страшно, ужас сковал все ее тело. Оттягивая неизбежное, она набрала прежде номер Диминого концертного директора — Бориса Бушмана.
— Здравствуй, Боря, — сказала она ровным голосом. — Концерт закончился?
Впрочем, можно было и не спрашивать: она услышала вдали заливистый Димин смех — он кому-то оживленно что-то рассказывал.
— Да, кончился недавно, полный аншлаг был, — подтвердил Борис. — Дать Димке трубку?
— Борь, погоди, — остановила его Люська, собираясь с духом. — Я звоню, потому что… Юрий Васильевич умер.
В телефоне повисла тягостная пауза.
— Как ты сказала? — переспросил Бушман в замешательстве.
— Азимов умер, Боря, — повторила она, и ее вдруг затрясло. — Как сказать Диме? Я не знаю… Я боюсь…
— Когда это случилось? — задушенным голосом уточнил Борис.
— С час назад. Инфаркт. Я вызвала «скорую», его увезли в больницу, но так и не смогли реанимировать…
Еще помолчали. Наконец Люська решилась:
— Ну ладно, передай ему телефон… Надо все-таки сказать.
Мучительно потянулись секунды — сколько их было? Две, три, пять? Затем она услышала в трубке веселый Димин голос.
— Да, Люсь, привет! Я как раз собирался тебе звонить…
— Дима, Азимов умер, — сразу же выпалила Люська. И снова ее оглушило ледяным молчанием. Она ровным голосом повторила те же подробности: сердце… «скорая»… больница… Дима все еще молчал.
— Ты слышишь меня? — испугалась Люська. Ей почудилось, что Дима, чего доброго, мог от волнения потерять сознание, или еще что-нибудь похуже.
— Да, — отозвался он тихо. — Я… вылетаю первым же самолетом.
Заснуть в ту ночь Люське так и не удалось.
Телефон Азимова разрывался от звонков. Она не отвечала. Да и что она могла сказать? Только два варианта: «Нет, это не Юрий Васильевич, он умер» или «Да, это правда». В конце концов она вовсе отключила звук мобильного, но уснуть по-прежнему не получалось. Она вдруг начала дико мерзнуть. Встала, проверила батареи — горячие… Однако ее колотило, как в ознобе. Люська достала из шкафа второе теплое одеяло, накинула поверх своего. Но руки и ноги ее по-прежнему были холодны, как лед. Разыскав в одном из ящиков шерстяные носки, Люська натянула их и снова нырнула в постель, пытаясь согреть пространство под одеялом своим дыханием.
