Пакстон уже третий день исполнял этот танец и счел толчок плечом приятным развлечением. Никому не нравилось стоять в очереди к сканеру после целого дня, проведенного на ногах. Поэтому Пакстон сделал то, что получалось у него лучше всего: улыбнулся, сделал вид, что все нормально. Он надеялся увидеть Циннию, но среди тысяч людей, прошедших мимо него за последние три дня, ее не было. Пакстон не исключал, что она работает в другой части склада.
Стрекотали лопасти сканера, Робинсон кивала, а Пакстон думал о трехзвездном рейтинге, который обнаружил в часах уже после ухода из кабинета Добса.
Он думал о рейтинге и о точках, которыми на схеме обозначались люди.
Возможно, это ничего не значило. Может быть, Цинния просто пошла его искать. Объяснить движение точек на схеме можно было миллионом разных способов, а не тем, что Цинния за ним следила.
Размышление о звездах рейтинга и точках позволяло отвлечься от экранов, расположенных по периметру помещения, на которых повторялся все тот же ознакомительный видеофильм. Под конец первого дня Пакстон уже знал наизусть все титры из фильма. На второй день они ощущались как сверло, буравящее дыру у него в голове. На третий день стали звуковым оформлением ада, в котором терзалась и мучилась его душа.
Облако удовлетворит любую потребность.
Я работаю ради вашего блага.
Спасибо тебе, Облако.
После смены он медленно побрел к «Живи-Играя», где увидел Дакоту. Она бежала к нему от лифтов.
– Что случилось, детка? – спросил Пакстон.
– Не зови меня деткой. Я, кажется, старше тебя. Мы с тобой назначены на патрулирование.
– Я только что отработал смену, – сказал он.
– Сегодня День увольнений, а это означает – свистать всех наверх. Если не хочешь вернуть себе расположение кое-кого, обязательно скажи «нет».
Пакстон пожал плечами и смирился.
– Куда, начальник?
– Так-то лучше. Пройдемся туда-сюда по променаду. Главным образом, будем присматривать за трамваями.
– Почему за трамваями? – спросил Пакстон.
– Сегодня многие уезжают и приезжают, – ответила Дакота. – Перестань задавать вопросы и шевели задницей.
– Ладно-ладно, – проворчал Пакстон себе под нос. Он попытался подавить досаду, но понял, что не сможет, и потому спросил: – Если Добс меня выставил, то почему не выставляешь ты?
Дакота искоса взглянула на него:
– Потому что у тебя в голове половина мозга, а это на три четверти больше, чем у большинства болванов, которые проходят через Материнское Облако. Ты облажался, но, я считаю, Добс обошелся с тобой слишком сурово. Я пыталась заступиться и вернуть тебя на работу по борьбе с «Забытьём», но он неумолим.
