– …танец?
– Да, разумеется, ваше высочество.
Ежь твою рожь!
Пока я была в отключке, меня тут уже ангажировать успели. На танец. И хорошо, если один.
Плохо.
Вальс.
Ладно, хорошо, что не полонез или мазурка, там бы я точно озверела, а вальс танцевать легче всего. Особо сложных фигур тут нет, слушай музыку и старайся не отдавить ноги партнеру. Если б еще этот партнер молчал!
Так нет же!
– Мария, вам нравится в столице?
– Москва всегда великолепна, ваше высочество.
– Так жаль, что вы живете в провинции…
Тебе, может, и жаль. А мне – нет.
– Провинция замечательно подходит, чтобы рожать и воспитывать детей, ваше высочество.
– Вы еще так молоды, Машенька, вам еще рано думать о детях…
– Увы, ваше высочество, женская и мужская молодость суть вещи разные. Если вы можете оставаться молодыми до седых волос, нам, женщинам, намного раньше приходится и устраивать свою судьбу и заканчивать свой женский век.
Цесаревич хмыкнул.
– Вы не хотели бы остаться в столице на этот сезон?
– Я сделаю так, как повелит мой супруг, – похлопала я ресницами.
– Сергей Никодимович просто не понимает, что вы молоды, вам хочется развлекаться, веселиться…
Хочется.
В Березовский. К своему огороду, на свободу, и вообще…
Я же понимаю, что мы разговариваем об одном, а подтекст совсем другой.
Хотите остаться в столице?
Со мной?
Так вот, ваше высочество – не хочу. О чем и намекаю в ответ. Я замужем, я себя прекрасно чувствую, собираюсь родить мужу наследника и изменять ему не стану. Неинтересно мне ваше предложение. Никак. Цесаревич это понимает, но кому ж понравится, когда рыбка с крючка срывается? Вот и кружат меня по залу.
Не просто так, нет…
А с умыслом. Когда заканчивается музыка, мы оказываемся рядом с небольшим альковом. Туда меня и впихивают, кстати, с большой ловкостью, свидетельствующей о немалом жизненном опыте подобного рода.
– Мария…
Интересно, зачем оборудуют подобного рода комнатки? В которых из мебели только кровать размером три на три и зеркало напротив? Чулки поправить?
М-да. Здесь в обморок падать не стоит, а то на кровати и разложат. Так что…
– Ваше высочество, подобное поведение недопустимо.
Не знаю, на что рассчитывал цесаревич, но только не на подобное заявление, высказанное тоном семидесятилетней училки в хроническом климаксе.
– А…
– Чего вы добиваетесь, ваше высочество?
Да понятно чего, но прямо-то не скажешь? Поэтому цесаревич (хорошо ж его дрессировали) мигом находит дипломатический ответ.
– Мария, я всего лишь мечтаю о минуте вашего внимания.
