Останавливаемся в крайнем посёлке. Дальше граница, а за ней уже иная локация — Паблик Юнион. В трактире шумно, в зале немало потрёпанной знати, простолюдины едят снаружи, усевшись на недавно срубленных брёвнах. Кое-где мелькают гербы, те же, что я видел в походе против дракона. От достойных одраконившихся людей, выходит, даже охрана разбежалась. Хотя, она им теперь и не нужна особо.
Краснощёкий юркий хозяин ставит перед нами деревянные тарелки. Густое жёлтое варево лениво колышется, рискуя поглотить резную ложку.
— Господин, — начинает трактирщик, — вижу, вы тоже движетесь на север? Право слово, бросьте вы это, там дальше гораздо хуже. По виду золота у вас нет, а значит нет никакого смысла боятся тех, кто над нами, пусть они теперь и летают.
— С чего ты взял, что на север?
Жанна силится сдержать смех. Трактирщик, продолжает:
— Судя по виду, вы не местные. На юге почти всё сгорело, значит остаётся одна дорога.
— Есть ещё восток и запад, — говорю я.
— О, так значит, вы пришлые из другого мира! У нас тут есть один чудной странник. Вон, поглядите, за тем столом, видите? — указывает трактирщик на узкоглазого седого старца. — Думаю, беседа с ним вам, господин, будет весьма интересна.
— Так, а что с востоком и западом?
Жанна, даваясь смехом, не выдерживает:
— Нет их. Если от столицы несколько недель скакать на запад или восток, то достигнешь конца карты мира. Кое-где невидимая преграда до самого неба и дальше не пройти. В иных местах просто обрыв и внизу небо. Говорят, что если спрыгнуть и долго падать, то окажешься там, где ничего нет, лишь белый свет.
— Ага, теперь понятно, чего все беженцы прутся на север, — осматриваю я толпу.
Мой взгляд ловит немолодая габаритная дама в бордовом платье с гербом. Мгновение задумчиво хмурится и будто узнаёт. Подбегает к нашему столу и начинает громко лопотать так, что весь трактир слышит:
— Это же Убийца Дракона! Вы уж извините меня сударь. Поймите, я вас не виню. Всем известно, что не вы драконов развели, но народу виноватый нужен, не верит никто, что их величество не предвидели такое. Так что вы, сударь, никому не говорите, что это вы убили дракона! — Дама вдруг замолкает и испуганно озирается.
Что-то мне подсказывает, что она не столько испугалась, сколько играет на публику. Народ в трактире прислушивается и глядит на нас, но без злобы, а скорее с любопытством, и начинает подтягиваться к столику. Дама выждав паузу, пока соберётся достаточно благодарных ушей, набирает внушительную грудь воздуха и лопочет дальше:
