— Взять его, — бросил Дортмундер через плечо и повернул в другую сторону, где полный полисмен с сэндвичем из ветчины, сыра и ржаного хлеба в руке пытался закрыть другие ворота. Дортмундер непринужденно направил на него автомат:
— Прекрати это.
Легавый взглянул на Дортмундера и поднял руки. Кусок ржаного хлеба висел над костяшками его пальцев, как болтающееся собачье ухо.
Гринвуд тем временем просил пожилого полисмена поразмышлять над своим выходом на пенсию. Тот стоял около конторки, подняв вверх руки, пока Гринвуд швырял три детонатора и две гранаты со слезоточивым газом сквозь решетку вниз по лестнице. Раздались взрывы, смысл которых состоял в том, чтобы никто не поднимался наверх.
Здесь, наверху, был еще один дежурный офицер, его пост находился на отрезке между вторыми и третьими воротами. Он сидел за обшарпанным письменным столом, читая журнал «Рэмпартс», и когда Дортмундер и Гринвуд ввели двух других полицейских под дулами автоматов, третий посмотрел на них с недоумением, отложил журнал, встал, поднял руки и поинтересовался:
— Вы уверены, что попали, куда хотели?
— Открывай, — скомандовал Дортмундер, показав на последние решетчатые ворота. За ними, в блоке предварительного заключения, сквозь решетки камер с обеих сторон от прохода, их радостно приветствовали взмахами рук. Никто, там внутри, не знал в точности, что происходит, но все горели желанием принять в этом участие.
— Браток, — обратился к Дортмундеру легавый номер три, — самый тяжелый случай из тех, кто находится там, это латвийский моряк, ударивший бармена бутылкой виски «Джонни Уокер ред лейбл». Семь швов. Вы уверены, что вам нужен один из наших людей?
— Давай открывай, — повторил нетерпеливо Дортмундер.
Легавый пожал плечами.
— Как скажете.
Сидя на крыше, Мэрч начал бросать на улицу детонаторы. Он хотел создать шум и кутерьму, никого не убивая, что было легко первые раза два, но что становилось все более затруднительным по мере того, как улица заполнялась полисменами, метавшимися туда и сюда в попытке уяснить, кто напал на кого и откуда.
В кабинете командовавшего участком капитана, на втором этаже, спокойный вечер превратился в форменный бедлам. Капитан, конечно, отправился домой, закончив работу, после того, как заключенные наверху получили свой ужин и вечерняя смена патрульных была отправлена на маршрут, и оставшийся в качестве командира лейтенант расслабился в преддверии того неторопливого спокойного периода дня, на который и рассчитывал Дортмундер. Лейтенант как раз проглядывал рапорты детективов, отыскивая скабрезные подробности, когда люди стали влетать один за другим в его кабинет.
