Раньше Дортмундер не отдавал себе отчета в том, до какой степени набито небо. Ньюаркский аэропорт находился чуть-чуть позади них, и в воздухе было полно летевших по кругу самолетов. Мэрч вел вертолет под ними, направляясь в хорошем темпе к Нью-Йорку. Они пролетели над Ньюарк-Бэй, и тут он уяснил, как надо поворачивать, и повернул немного влево, и они проследовали на север вдоль Гудзона, оставляя справа Манхэттен, это скопище сталактитов и впадин, а слева Нью-Джерси, напоминающий россыпь неубранного мусора.
Постепенно Дортмундеру стало все это нравиться. Мэрч, казалось, не делал ничего неверного, и, за вычетом шума, было в общем-то приятно висеть таким образом в небесах. Мужики сзади все время толкали друг друга в бока и показывали на разные штуки вроде Эмпайр-Стэйт-Билдинг, и Дортмундер тоже один раз повернулся к Келпу и улыбнулся ему, а тот повел плечами и улыбнулся в ответ.
Реактивный самолет, который они планировали использовать в качестве прикрытия, обычно пролетал над полицейским участком ровно в семь тридцать две каждый вечер. В кабине вертолета, оглушенные шумом собственного мотора, они не могли его слышать, и им оставалось надеяться, что они увидят его. Дортмундер не представлял, что шум окажется для него такой проблемой, это беспокоило и сводило на нет удовольствие, доставляемое полетом.
Мэрч постучал по его колену и показал направо. Дортмундер увидел еще один вертолет с крупными буквами названия радиостанции на боку. Пилот помахал им, и Дортмундер помахал в ответ. Человек рядом с пилотом был слишком занят, чтобы махать, беспрерывно говоря в микрофон и глядя вниз на Уэст-Сайд-Хайуэй, который был совершенно забит машинами.
Далеко слева от них солнце медленно утопало около Пенсильвании, и небо становилось розовым, розовато-лиловым, алым. Манхэттен уже был в сумерках.
Дортмундер взглянул на часы. Семь двадцать. Все идет хорошо.
План состоял в том, чтобы облететь кругом полицейский участок и подойти к нему сзади, дабы легавые перед участком не могли мельком засечь вертолет, садящийся к ним на крышу. Мэрч продолжал двигаться на север вдоль Гудзона, пока искореженные зубья Гарлема не встали справа от них, и тут он произвел широкий стремительный разворот. Это было совсем как в детстве на одной из каруселей на Кони-Айленде, только повыше.
Мэрч к этому моменту разобрался и в контроле высоты. Он стал снижаться в районе Верхнего Вест-Сайда, прицеливаясь к нужной им улице по таким ориентирам, как Сентрал-Парк и пересечение Бродвея с Уэст-Энд-авеню. И там, точно по курсу, зиял черный прямоугольник крыши полицейского участка.
