Майор с хмурым видом переводил взгляд с одного лица на другое.
— Не знаю, что и сказать, — признался, наконец, он.
— Скажите — десять тысяч, — подсказал ему Келп.
— На человека?!
— Конечно. И еженедельная плата поднимается до двухсот.
Майор задумался. Слишком скорое согласие могло бы вызвать у них подозрения, поэтому он сказал:
— Дать так много я не могу. Моя страна не может себе этого позволить, национальный бюджет и без того напряжен.
— Сколько же тогда? — спросил Келп дружелюбно, как бы идя на выручку.
Майор задумчиво барабанил пальцами по столу. Он сощурился, он закрыл один глаз, он почесал за левым ухом. Наконец он сказал:
— Пять тысяч.
— И две сотни в неделю.
Майор кивнул.
Келп поглядел на Дортмундера.
— Вполне съедобно, а?
Дортмундер пожевал костяшку пальца, и майору подумалось — не играет ли и Дортмундер свою игру? Но тут Дортмундер сказал:
— Я посмотрю, как и что. Если это придется по вкусу и мне, и Чефвику, то ладно.
— Плата, естественно, будет продолжаться, пока вы все взвешиваете, — сказал майор.
— Естественно, — сказал Дортмундер.
Все встали. Майор сказал Гринвуду:
— Разрешите мне, кстати, принести вам поздравления с вашим освобождением.
— Благодарю, — откликнулся Гринвуд. — Вы не знаете, случаем, где бы я мог найти квартиру, а? Две или три комнаты по умеренной цене в хорошем районе?
— Извините, — сказал майор.
— Если вы услышите что-нибудь, — настаивал Гринвуд, — дайте мне знать.
— Обязательно, — четко произнес майор.
Мэрч, явно очень пьяный, держа в одной руке почти пустую пинту «Старого абрикосового брэнди», шагнул с поребрика на проезжую часть перед полицейской машиной, нелепо помахал другой рукой и крикнул:
— Так-шши!
Полицейская машина остановилась — либо это, либо она на него наедет. Мэрч оперся о крыло и громко объявил: «Я хочу домой. Бруклин. Вези меня в Бруклин, мастер, и побыстрее!» Было уже далеко за полночь и за исключением Мэрча все в этом жилом квартале Манхэттенского Верхнего Уэст-Сайда тихо и мирно спали.
Полисмен выбрался из машины и поманил его к себе:
— Подь-ка сюда.
Мэрч, шатаясь, придвинулся ближе. Старательно подмигивая, он сказал:
— Плюй на счетчик, друг. Мы договоримся меж собой. Легавые никогда не узнают.
— Да неужто? — удивился легавый.
— Это только одна из миллиона вещей, которых не знают легавые, — разъяснил ему Мэрч.
— Да ну? — легавый открыл заднюю дверцу. — Лезь на борт, приятель.
— Годится, — сказал Мэрч. С третьей попытки он влез в полицейскую машину и мгновенно уснул на заднем сиденье.
