Домом служил задрипанный отелишко на окраине города. Он платил лишних два доллара в неделю за комнату с раковиной и электрической плиткой, многократно экономя при этом за счет еды дома.
Дома Дортмундер вошел в свою комнату, с презрением и отвращением оглядел ее и убрал принесенные продукты.
Комната была, тем не менее, опрятной. Дортмундер приучился к аккуратности за время своего первого срока и с тех пор никогда не отвыкал от нее. Жить в опрятном было легче, и если вещи содержались чистыми и в порядке, даже это серое зачуханное стойло было легче переносить.
По крайне мере временно, временно.
Дортмундер поставил воду для растворимого кофе и сел просмотреть газету, которую утащил утром из нужника. Ничего в ней интересного, совсем ничего. Гринвуд не всплывал в газетах уже почти неделю, а все остальное на свете не привлекало его внимания.
Дортмундер искал возможности отыграться. Три сотни, которые он получил у майора Айко, давно уже кончились, и с тех пор ему действительно приходилось урезать расходы. Он явился в полицию, как только попал в этот город — нет смысла нарываться на неприятности, — и они добыли для него какую-то смехотворную работенку при муниципальной площадке для гольфа. Он поработал там один день, подстригая края зелени, цвет которой напоминал ему о вонючем Изумруде Талабво, и дело кончилось тем, что у него сильно сгорела тыльная сторона шеи. Этого хватило вполне. С того времени он перебивался за счет мелких краж.
Как прошлой ночью. Прогуливаясь и ища, чем бы поживиться, он наткнулся на одну из круглосуточных прачечных-автоматов, где дежурная, пожилая круглолицая женщина в сером выцветшем платье, сидела на голубом пластиковом стуле и крепко спала. Он вошел, спокойно взломал автоматы один за другим и вышел с двадцатью тремя долларами семьюдесятью пятью центами в кармане, все двадцатипятицентовыми монетами, так что штаны едва держались на нем. Если бы в этот момент ему пришлось удирать от легавого, он бы наверняка проиграл забег.
Дортмундер потягивал растворимый кофе и читал страничку юмора в газете, когда в дверь постучали. Он вздрогнул, инстинктивно глядя в окно и пытаясь вспомнить, есть ли там снаружи пожарная лестница или нет, но потом сообразил, что в данный момент он не в розыске, и покачал головой в раздражении на себя. Затем встал и подошел к двери. Это был Келп.
— Тебя чертовски трудно найти, — сказал Келп.
— Недостаточно трудно, — сказал Дортмундер. Он показал большим пальцем, себе за плечо и сказал: — Заходи.
